Художники во Франции во время оккупации. Ван Донген, Пикассо, Утрилло, Майоль, Вламинк...
Шрифт:
В это время Альфред Корто [38] готовил важный концерт в Берлине. Он был для меня настоящим другом. Когда мне отказали в увольнительной, на которую я имел право, да еще в такой трагический момент, ему в голову пришла гениальная идея: он попросил, чтобы я его сопровождал в Берлин, куда он был приглашен самим Фюртванглером [39] .
Мое начальство знало, насколько известен Корто в Европе и с каким почетом его принимали в Германии высокопоставленные «наци». Поэтому ему не отказали. Таким образом, месяц спустя Альфред и я сели на Северном вокзале в поезд, следовавший до Берлина. Благодаря Корто я мог увидеться с мамой, опустошенной смертью обожаемого сына.
38
Альфред Корто — один из лучших пианистов первой половины XX века, дирижер, основатель Высшей школы музыки в Париже. Официальное признание во время Оккупации и концертные поездки в нацистскую Германию нанесли существенный ущерб его репутации.
39
Вильгельм Фюртванглер — великий немецкий дирижер, легендарный директор Берлинского филармонического оркестра.
Я встретился с мамой в отеле «Эспланада», возле Потсдамской площади. В 1942 году эта великолепная площадь еще не подверглась разрушениям, в магазинах не было нехватки ни в чем. Корто установил свой «Стейнвей» не в зале, а посреди салона роскошного гостиничного номера. В течение многих дней мы наслаждались, присутствуя на напряженных репетициях Альфреда. Этот гениальный пианист всегда отдавал работе все силы, всю страстность своей души.
В день концерта [40] зал филармонии, еще пощаженный бомбами, был переполнен.
40
Автор не упоминает (может быть, он этого не знает) о важном обстоятельстве: соглашаясь на это турне, Альфред Корто спросил и добился позволения на бесплатный концерт для французов, угнанных на работу в Берлин, и для французских заключенных. Он был первым французским музыкантом, выступавшим в Берлине после перемирия.
Фотография с автографом Альфреда Корто для Вернера Ланге (Частная коллекция).
Под влиянием эмоций от встречи с матерью я совершенно забыл зарезервировать места. Естественно, свободных мест не было. Видя мою досаду, Корто попросил поставить два кресла из своей ложи возле фортепьяно. Смущенная, но, несомненно, очарованная, моя бедная мать слушала концерт посреди сцены Берлинской филармонии, возле мастера.
Хотя мы и были в Берлине, столице Рейха, Корто играл лишь Шопена, завершив концерт знаменитой сонатой соль мажор, которую называют также Похоронным маршем. Корто исполнил ее с таким чувством, что в конце концерта зал взорвался громом аплодисментов. Моя мать рыдала. Корто встал, подошел к ней и прошептал: «Я играл этим вечером в честь вашего сына, павшего на поле боя, мадам!»
И только после этого он повернулся к залу, где еще долго не стихали аплодисменты.
Деспьё
Шарль Деспьё [41] жил возле парка Монсури, истинного оазиса спокойствия в то время. Я пришел к нему после его настойчивого приглашения. Он хотел показать мне скульптурный портрет его врача, который был близок к завершению. Многие художники имели тогда мастерские рядом с парком, на близлежащих улочках. Анри Руссо (по прозвищу Le Douanier) уже нашел там пристанище. Улица Дуанье всегда будет подтверждением этого.
Помимо живописи, у Деспьё была страсть к охоте. Входя в его ателье, я был буквально атакован сворой собак. Беспокойные, но славные, взбудораженные приходом постороннего, они бегали повсюду, прыгали во все стороны. Все это творилось в большой комнате, заполненной статуями, бюстами, тумбами и ящиками. Посреди этого цирка спокойно стоял и улыбался Деспьё. Он утверждал, что его собаки были такими ловкими, что никогда ничего не опрокидывали.
41
Шарль Деспьё (1874-1946) — французский скульптор, известный во всем мире. Оказал влияние на многих художников, в том числе на Поля Бельмондо.
Шарль Деспьё (Частная коллекция).
Такой же ловкий, как и его собаки, маленький и гибкий, он передвигался между своих работ с живостью, приводящей в замешательство, поскольку ему было уже почти семьдесят. Ухоженная борода, хитрый взгляд, немного дьявольская улыбка — настоящий сатир! Наполовину молодой, наполовину старый, наполовину человек, наполовину фавн.
Причина моего визита стояла на подставке, покрытая, как полагалось, влажной тканью. Деспьё осторожно снял ткань. Я знал вышеупомянутого врача и был поражен необычайным сходством — не столько физическим (черты лица были несколько упрощены), сколько психологическим и духовным. Большинство скульпторов делают портреты, похожие на модель, но мертвые. Только великие умеют придать жизнь материалу: сначала глине, а потом холодной бронзе. Деспьё удалось самое важное — его творение было живым. Ему понадобилось пятьдесят сеансов, чтобы достичь такого результата. Теперь портрет был завершен. Деспьё работал медленно, и все это знали.
Поскольку Рюдье взялся отлить этот бюст, я был уверен заранее, что получится шедевр. Кстати, с портретом связана красивая история. Деспьё не собирался продавать его, он хотел вручить его своему врачу, чтобы отблагодарить за лечение — хорошее и... бесплатное. Врач всегда отказывался брать деньги у Деспьё, который строго следовал указаниям доктора, за исключением одного: он не мог бросить курить. Этот грех доставлял ему серьезные проблемы во время Оккупации. Купить хорошие сигареты тогда было непросто.
Поздно получивший известность, Деспьё оставался человеком скромным, поглощенным материальными заботами. Он не превратился в мэтра, а остался таким же тружеником, каким был, когда начинал работать в мастерской Родена.
Во время одного из редких приездов Дины Верни [42] в Париж мы решили провести воскресенье в Робинсоне, чтобы укрыться от парижской жары.
Я был большим поклонником Майоля и очень любил Дину, его музу. Мы хотели поехать завтракать к Бландо, в маленький загородный ресторан, который особенно привлекал Рюдье. Там всегда можно было хорошо поесть.
42
Дина Верни (1919-2009) — русская по происхождению, модель и муза Майоля. Известная галеристка, основательница музея Майоля в Париже.
Поезд, который уходил с Люксембургского вокзала по направлению к Со, был переполнен. Говорили, что весь Париж спасался от столичного пекла.
Чтобы занять время, мы болтали без всякой определенной цели о Рюдье, Майоле, Деспьё. Дина очень любила Деспьё и была обеспокоена его здоровьем. Последний раз, когда она его видела, он показался ей очень усталым, даже больным.
Я ответил, смеясь:
— Ну уж нет, он не болен! Ты знаешь его кузину? Он влюбился в нее. Я слышал, он устает из-за нее.
Взрыв смеха Дины. Но, едва я произнес эти слова, как некая женщина сказала громко и раздраженно:
— Это ложь! Я — кузина Деспьё!
Оцепенение! Из осторожности мы продолжили беседу на немецком. Дина говорила по-немецки очень хорошо, потому что в детстве у нее была гувернанткой немка. В то время как мы разговаривали, она пристально рассматривала эту женщину. В ресторане Дина сказала мне, что это действительно кузина Деспьё. Она вспомнила, что видела ее в мастерской, когда позировала для Деспьё.