Хякки Яко
Шрифт:
— Мы не знаем наверняка.
— Но это логично! Сам подумай, ты уже сожрал кошку, так что будь всё иначе этот теневой ублюдок давно бы повесился с горя, но он продолжает науськивать своего ручного Учиху на Биджу, а значит потеря одного из них для него отнюдь не катастрофична! И в этом есть смысл! Да — потеряв Двухвостую он потерял частицу силы своей Хозяйки, но чакра, её структура, необходимая для снятия печати, всё ещё при нём! Кагуя до сих пор может возродиться, пусть и слабее чем должна была быть. Так что, по всему выходит, что нашим врагам вовсе не обязательно гоняться за каждым Биджу для осуществления задуманного.
— Но они уже захватили троих,
— Ну, если Богиня, возродившись после сотен лет заточения, вдруг окажется слабее какого-нибудь третьесортного джонина, этого Зецу по головке явно не погладят, так что, разумеется, он пытается урвать побольше, но соваться в Коноху — форменное самоубийство с его стороны, и он не может этого не понимать!
— Всё он понимает, — чуть сбавив шаг перед воротами, за толстыми створками которых заканчивались владения Повелителей Костей, его друг остановился и посмотрев ему прямо в глаза добавил, — И ни за что не допустит того, чтобы эта сила оказалась в моих руках.
— Погоди-ка, — чуть отшатнувшись в сторону Хидеки оторопело уставился на аловолосого, после чего добавил, то и дело сбиваясь на хриплый шёпот, — Ты же вроде как ещё лет двадцать назад сказал мне, что с поглощением Биджу покончено! Тебя ведь после каждого корёжило всё сильнее и сильнее, а сейчас будет только хуже — необратимые изменения в психике и восприятии мира, трансформация парадигмы мышления, постоянно усиливающееся влияние на окружающий Мир — ты сам меня убеждал, что ничего хорошего из этого не выйдет!
— И до сих пор так считаю. Но Мадара об этом не знает, ровно как и Зецу. Для них я — угроза, и если половиной Девятихвостого они готовы были пожертвовать, то когда узнают что в мои лапы попали ещё два Биджу…
— Вынуждены будут действовать, ведь поглоти ты их, как поглотил других — появится реальный шанс, что даже с мощью оставшихся они не смогут тебе противостоять. Уже не могут, — глухо закончил за него учёный, — Чтож, значит просто не будет.
— Всё как и всегда, — наконец продемонстрировав свой привычный широкий оскал, Тэкеши с силой ударил ирьенина по плечу и сделал шаг за пределы Клановой Территории, — Подготовь полки для моих трофеев, к моему возвращению! А то стыдно будет потом потомкам показывать!
— Вот вернёшься и сам выстрогаешь! А то нашёл себе прислугу, старый болван…
Вот уже третий месяц среди некогда зелёных холмов бушевала резня. Копоть и гарь вечно чадящих пожаришь смешивалась с останками пепелищ, и подгоняемая сухим горячим ветром, серым дождём опадала на землю, укрывая её покрывалом из праха и пыли.
Но шиноби Амэгакурэ к такой картине были привычны. Не так давно их родной дом мало чем отличался от этой бесконечной выжженной равнины, истерзанной пламенем и мощью стихийных техник. Вот только теперь отчаяние и смерть пришли на земли тех, кто уничтожил их Страну, кровью невинных залив некогда процветающий край. И потому эта безжизненная пустошь, в которую, за бесконечную вереницу непрекращающихся боёв, превратилась линия фронта, была для них прекраснейшим из всех возможных пейзажей.
Второй Амэкаге знал чего он хочет от этой Войны, а потому на передовую преимущественно шли те, кто как и он потерял от рук шиноби Листа близких и родных. Благо таких было в избытке. Движимые жаждой мести, подобные объединения с поистине звериной жестокостью прореживали нестройные ряды бойцов Конохагакуре, вкладывая в свой решительный, почти безумный натиск, всю боль и ярость, что годами
И подобная тактика принесла свои плоды. Не ожидавшие столь сильного напора, шиноби Листа дрогнули, постепенно отступая всё глубже и глубже в подконтрольные им территории, отдавая на милость вторженцам деревни и города. Кровь лилась рекой. Пленных брать никто не собирался, но Дождю всего было мало. Ослеплённые успехом и подгоняемые жаждой расплаты, их рейды и налёты становились всё более безумными, а потери неуклонно росли. Подобный расклад не устраивал Траву и Камень, чьи силы также были задействованы в проводимых акциях устрашения, но пока они одерживали верх, Союз был крепок, а все противоречия и взаимные упрёки сводились на нет осознанием того факта, что в одиночку никто из них не выстоит. Однако, чтобы такой паритет сохранялся, требовалось всё больше и больше побед — больших и малых.
Вот и сейчас, небольшой отряд из нескольких сотен шиноби, спешно пробирался по серой равнине, всё ближе подходя к позициям Листа. На телах сливающихся с безликой пустотой теней можно было различить протекторы Амэ, Ивы и Куса. Их цель была проста — разведать маршрут для очередной попытки прорыва, который Союз пытался организовать вот уже вторую неделю, безуспешно штурмуя укреплённые позиции окопавшихся Листовиков, причём, зачастую, буквально.
Шиноби Конохи не чурались применять дотон для возведения длинных верениц баррикад и редутов, на которые поверх накладывались цепочки фуин-печатей, превращая неказистые на первый взгляд укрепления в серьёзную проблему. Полагаясь на свои барьеры, войска Листа могли сосредоточить все свои силы на отражении атаки, просто погребая нападавших под градом дзюцу и стали.
После первых провальных попыток взять возведённые позиции штурмом, умывшись кровью, Союз перешёл к планомерной осаде. В нескольких местах проводились попытки подкопа, искались бреши в с виду непрерывных кордонах, постепенно разминировались километры минных полей, неустанно устраивались диверсии, что чередовались новыми волнами наступления. Но до сих пор Лист держался, не собираясь давать врагу продвинуться вглубь земель Страны Огня хотя бы на шаг.
Внезапно привычное завывание ветра разрезал протяжный, заунывный визг, резко перешедший в громогласный рёв тысяч и тысяч глоток, что громовой волной пронёсся по всей округе.
Уловив команду отряд тут же остановился, недоумённо оглядываясь по сторонам, но кроме вездесущего пепла и гор почерневших костей, на мили вокруг не было ни чего.
Короткий безмолвный диалог не внёс ясности. Отрядные сенсоры парой жестов показали, что ничего не ощущают, но вопреки их словам гул и грохот становились всё отчётливее и громче. Больше всего это походило на рокот сходящей лавины — обманчиво далёкий, но неостановимо приближающийся.
То что миссия сорвана было понятно всем, но требовалось срочно решать как поступить дальше — повернуть назад и доложить о странном происшествии, или самостоятельно разведать всё?
К несчастью для шиноби, выбора им не дали. В какой-то момент грохот стал особенно невыносим, и столь отчётлив, что в некогда рваном ритме можно было различить топот десятков тысяч пар лап и гул разрезаемого мощными крыльями воздуха. Земля содрогалась, поднимая вверх клубы холодного серого пепла, что замирал в вышине причудливыми узорами, прежде чем вновь опасть на землю. Был отдан приказ об отступлении, но слишком поздно.
Из-за серого бархана выползла двухметровая тварь, подобной которой никто из людей даже в самых страшных кошмарах представить себе не мог.