I'm a slave for you
Шрифт:
Каждый раз, как только открывалась тяжелая металлическая дверь, в комнате воцарялось жуткое звенящее молчание. Девушки спешно отворачивались, стараясь не попадаться на глаза потенциальному покупателю. Лишь Гермиона вглядывалась в лица, боясь узнать знакомого.
Дольше месяца молодые девушки никогда не задерживаются. Они, точно расходный материал, быстро изнашиваются, рабынь приходится часто менять… Владелец заведения был очень обеспокоен тем, что Гермиону никто не покупает. Её стали кормить двойной порцией, в надежде, что она приобретет хоть какие-то формы, станет менее
Подруги по несчастью весь день проводили молча. Изредка кто-то плакал, молился или выл от досады или сумасшествия. Гриффиндорка привыкла, она старалась держаться… Все лучше, чем тишина. В тишине в голове начинали возникать образы давно минувшего прошлого, в тишине она слышала призрачный смех Рона, взмахи крыльев Клювокрыла, голоса погибших товарищей…
Бывало, что прямо на ее глазах стражники насиловали самых хорошеньких из рабынь. Никто и вякнуть не смеет, не может сказать и слова поперек Их воли. Никому нет дела до участи «товара»… Грязнокровки – биомусор. Выкидыш двух противоположных человеческих рас. Изгои двух миров… Они созданы для услад, для грязной работы, для жизни домашних эльфов, живущих в усладу молодых господ.
Праздничное утро началось с того, что в честь великой магической годовщины рабыням разрешили помыться, привести себя в порядок ради чужих взоров… Да разве можно назвать это подарком? На каждую вылили ведро холодной воды и выдали более-менее чистую одежду.
– С годовщиной, сучки! – крикнул один из сторожей.
– С годовщиной, Гермиона, – прошептала гриффиндорка.
Она всегда старалась не вспоминать тот день… Старалась не думать о бездыханном теле Гарри, покоящемся в руках Хагрида, старалась не вспоминать окровавленного Невилла, умершего от неизвестного ей заклятья, несчастного Фреда, храброго Рона, погибших в бою…
Тяжёлая металлическая дверь неприятно скрипнула, отворяясь. Из коридора просочилась полоса скудного света дрожащих желтых ламп. Девушка принялась рассматривать свои тонкие грязные пальцы, ужаснувшись от состояния поломанных ногтей и почерневших костяшек.
– Люмос! – послышался голос хозяина.
В комнату вошли двое. Низенький полненький владелец заведения и высокий молодой человек. Его длинные светлые волосы, убранные в высокий хвост, отливали особым платиновым блеском. Кожа бледная, словно прозрачная – будто светилась в расступающейся темноте. Гермиона готова была поклясться, что даже в непроглядном мраке смогла бы узнать этого человека…
– Пройдемте сюда, мистер Малфой! – проговорил старый и алчный хозяин, хватая Драко за локоть.
Юноша покорно шагнул в противоположную сторону, следуя за мужчиной. Он с любопытством осматривал заключенных в клетки девушек… Молодых и красивых, полных жизни и энергии, способных утолить его животный голод. Никто из них не впечатлил придирчивого юношу.
– Мне нужна брюнетка или рыжая. Желательно среднего роста, чтобы была не слишком тучной, но и выступающих костей я не стерплю, – сказал он властным холодным тоном.
– Я так польщен, что Вы обратились именно ко мне, мистер Малфой! А Вы знаете, чего хотите! Мы обязательно подберем для
Гермиона, что повернулась к мужчине спиной, так облегченно и громко выдохнула от мысли, что все обошлось, что умудрилась привлечь внимание обрадованных соседок. Грязнокровки, все, как одна, повернулись в ее сторону, что не ускользнуло от глаз Малфоя… Юноше показалось, что блеск в этих волосах пробудил в нем некие давно забытые воспоминания. Грязные каштановые локоны, с примесью шоколадных прядей казались смутно знакомыми.
Он быстрым и уверенным шагом приблизился к ее клетке, заглядывая сквозь старые ржавые прутья внутрь. Грязная солома хрустнула под босыми ногами девушки, она не могла шевельнуться, чувствуя на себе его взгляд… Длинная трость с холодным металлическим наконечником коснулась спины грязнокровки.
– Повернись, – велел юноша.
Гермиона с ужасом поняла, что своим радостным вздохом, одним неловким движением, подписала себе приговор… Что толку в сопротивлении? Если она заупрямится, он сам повернет ее, заставит подчиниться, унизив прямо здесь… Нет спасенья. Теперь некуда бежать.
Ватные ноги еле-еле двигались, отказываясь подчиняться ослабшей хозяйке. Девушка, как можно ниже опустив голову, повернулась к Малфою, закусив тонкую иссохшую губу.
Юноша застыл в немом изумлении. Он не мог не узнать ненавистную гриффиндорку, не мог забыть ее так быстро! Боже мой, вот это удача… После битвы Драко искал Гермиону, желая надругаться над проигравшей, испить из фонтана ненависти. Отчаяния, тревоги… Малфой искал ее близости и после тех страшных событий… Больше всего на свете слизеринец мечтал завладеть этим телом. Унизить грязную высокомерную суку. Превратить в ничто. Воистину – праздник. Словно встреча одноклассников.
– Я беру ее, – изрек он, заставив Гермиону вздрогнуть от ужаса, от страха, что мгновенно расплылся по венам.
– Но, сэр, не пристало Вам якшаться с такой… Неординарной девушкой. У нас есть куда более интересные экземпляры.
– Я. Беру. Эту, – ответил Драко как можно громче.
Хозяин заведения кивнул в сторону сжавшейся Гермионы, и два амбала – охранника открыли клетку, выводя из нее полуголую девушку. Она не сопротивлялась… Бесполезно. Не хватало еще, чтобы ее избили прямо здесь, разукрасили перед выходом в свет, заставив вспомнить о новом положении вещей.
Гриффиндорку вывели в коридор… Яркий свет ударил в глаза, заставляя щуриться с непривычки. Какая досада. Тьма была ей по душе, она казалась ласковой и доброй… В темноте не видно, насколько низко пала грязнокровка, как она слаба и подавлена в своей участи… Темнота скрывала Гермиону от мира, заставляя забыться, потеряться в бескрайних просторах мрака…
Свет же – будоражил кровь, навевал воспоминания давно минувших лет, согревал… Разве она достойна тепла? Когда ее друзья умирали – Гермиона бежала, скрывалась, точно Петтигрю, боровшийся лишь за собственную жизнь. Он получил по заслугам, и Гермионе придется… Гриффиндорка не смогла даже покончить с собой. Слишком трусливой и безвольной она стала.