И аз воздам
Шрифт:
— Можно сказать и так, — кивнул Лукас с усмешкой. — Вот и здесь они тоже «повлияли». Странным образом слухи все множились и множились, цена на дом все падала и падала, и когда она дошла до предела стоимости, сравнимой с оценкой какой-нибудь лачуги в трущобах — явился Лютбальд Гайер и широким жестом избавил город от мертвого груза. После чего (не до этого, а после) привлек к делу местный Официум, каковой произвел обследование жилища и вынес заключение, что дом чист, призраки — сплетня, и жить в доме можно со спокойной душой.
— И цена опять поползла вверх, — договорил Курт; Ван Ален
— К нынешнему дню снова добравшись до своей реальной стоимости.
— Я надеюсь, — заметил Курт скептически, — ты не хочешь сказать, что семейство Гайер подставило судью и довело до самоубийства его дочь, чтобы прикупить себе домик?
— Нет, — невесело улыбнулся Лукас, переглянувшись с братом, — но сам согласись, дело странное.
— Как вам удается все это узнавать? — оборвал его Курт. — Когда я задаю вопросы, мне отвечают, потому что я инквизитор и имею право эти самые вопросы задавать. Но вы — никто. Как вы исхитряетесь получать информацию так, чтобы люди не интересовались причиной вашего назойливого любопытства? Сбор сплетен и слухов по трактирам — понимаю; застольные беседы с незнакомцами — обычное дело. Но вы говорите с соседями, родственниками, знакомыми, приходя к ним в дома. Почему они вам отвечают, а не шлют тотчас же далеко и внятно?
— А ты, как всегда, сама учтивость, — хмыкнул Ван Ален. — Да, порой у нас интересуются, для чего нам знать все то, о чем мы спрашиваем, и мы даже говорим, для чего. А нужно нам все это, потому как занимаемся мы сбором сведений о происшествиях дивных, чудесных, невероятных и поучительных для доброго христианина. Сию миссию нам поручил доктор теологии, каковой по старости и немощности не имеет возможности путешествовать по просторам Империи, но желает до своей кончины завершить труд, призванный собрать в себе наиболее удивительные события, связанные с человеческими грехами, святостью, чудесами, дьявольскими кознями и Господней милостью. У меня даже документ надлежащий имеется.
— Документ, — повторил Курт безвыразительно; охотник кивнул, расплывшись в улыбке:
— Точней, их два. Когда мы работаем ближе к северо-востоку — в ходу верительная грамота от Хайдельбергского университета, когда ближе к юго-западу — от Эрфуртского. Оба университета достаточно известные, чтобы про их существование знали, но недостаточно прославленные, чтобы кто-то мог выяснить, что там за доктора водятся и чем занимаются.
— Ну, и к чему это? — устало вздохнул Курт. — Для чего мухлевать с поддельными документами, если можно получить официальную лицензию от Конгрегации и работать, не боясь, что вас внезапно раскроет кто-то чересчур умный или осведомленный?
— Лицензию, — повторил Ван Ален недовольно. — А к ней в довесок необходимость подчиняться правилам и приказам вашей братии. Пошел-ка ты, Молот Ведьм, с такими дарами… далеко и внятно.
— Все равно до того, чтобы показывать эти бумажки, почти никогда не доходит, — примирительно улыбнулся Лукас. — Люди любят поболтать. А когда узнают, что их байка может «попасть в книгу» — рассказать готовы все, что угодно, вплоть до подробностей первой брачной ночи. Правда, порой приходится отделять правду от придуманного по ходу дела, чтоб история выглядела повнушительней, но это уж дело опыта.
— А когда вас возьмут за задницу, примчитесь ко мне с просьбами прикрыть и оградить?
— Ну, должна же быть какая-то выгода от знакомства с инквизитором, — пожал плечами Ван Ален и лишь еще шире улыбнулся, когда Курт одарил его молчаливым прожигающим взглядом. — Так вот, возвращаясь
— Euge [27] , — покривился Курт. — Только этого не хватало.
— Пока, — осторожно заметил Лукас, — похоже на то, что попросту обер-инквизитор в сговоре с магистратом наладил освобождение жилищ для перепродажи семейством Гайер; вероятно, за долю в сделках. А это значит, что никакого всплеска малефиции в Бамберге нет, и твоего сослуживца, вероятнее всего, убрали, когда он то ли догадался об этом, то ли каким-то образом вычислил, идя по следу дела судьи Юниуса.
27
Отлично (лат).
— Или семейство Гайер подбивает магистрат и Официум на аресты тем, что подбрасывает инквизиторам дела, созданные своими собственными руками, — неуверенно и тихо добавила Нессель. — И инквизиторы с ратманами свято верят в то, что изобличают преступников…
— Или просто эти люди знают свое дело, — продолжил Ван Ален. — Если они столько лет занимаются таким, прямо скажем, непростым ремеслом, как торговля недвижимостью, значит, должны иметь нюх на удачные сделки. Всего-то и нужно — вовремя узнать, есть ли наследники у очередного отправленного к Господу на личный суд, и в нужный момент перехватить домишко у города, сбить цену различными ухищрениями или провернуть еще какую уловку, или выкупить у оставшейся в живых родне, убитой горем, дом по дешевке, или урвать домик у тех, кто решил свалить из Бамберга… Тогда мы остаемся, с чем были: неподтвержденные подозрения в странной активности малефиков в Бамберге и убитый по каким-то неведомым причинам инквизитор, а эти дельцы — так, мимо пробегали.
— И самое поганое, что все три версии выглядят логичными, — вздохнул Курт. — И имеют право на жизнь, dixerim [28] .
— Отметать участие семейки Гайер сразу я бы все же не стал, — остерег его Ван Ален. — Уж больно они в этой истории глубоко увязли… Даже если выяснится, что к самим арестам и осуждениям они отношения не имеют — наверняка им о внутренних городских делишках известно побольше, чем девицам из трущоб и пьяным ухажерам, и вдруг да скажут что полезное. Но выяснить это сможешь только ты, здесь уж наши бумажки не помогут…
28
Так сказать (лат).
Курт задумчиво кивнул, поленившись прочесть охотнику очередную лекцию на тему полезности открытого сотрудничества с Конгрегацией, и вопросительно поднял брови, когда Ван Ален добавил с усмешкой:
— Кстати, у тебя даже есть через кого к ним подступиться. Старая знакомая, — пояснил охотник. — Помнишь графиньку, которую ты десяток лет назад спас от стригов в Ульме? Она на днях явилась в Бамберг. Сняла себе домик из бывших во владении Гайеров, частенько с ними видится и, говорят, несколько раз уже бывала поблизости от пустующих нераспроданных домов — явно приглядывалась; судя по всему, дамочка и сама барыжит хатами.