И целой обоймы мало
Шрифт:
Глава 1
Особенности национального экстрима
Анино сердечко колотилось, как птица в клетке, – обезумевшая от страха птица, чувствующая приближение смертельной опасности. Мокрые волосы, облепившие голову и плечи девушки, делали ее похожей на утопленницу или русалку, если допустить, что в природе встречаются русалки с поцарапанными щеками, без рыбьих хвостов, зато в купальниках.
Некоторое время камышовые заросли, в которых она скрывалась, оставались неподвижными, но, увы, это продолжалось недолго… не так долго, как ей бы хотелось. Вскоре хруст стеблей, шорох
Хрясь-хрясь… Шур-шур… Плюх-плюх…
Это означало, что они никуда не делись. Они продолжали искать Аню. Они медленно, но верно приближались к ее убежищу.
Люди-коты.
Оборотни.
Убийцы.
Аня стиснула челюсти, опасаясь выдать себя лязганьем зубов. Вода, доходившая ей до пояса, была теплой, но кожа девушки покрылась пупырышками. Нет, она не ощущала холода, ее лихорадило по другой причине. Просто оборотни уже убили троих Аниных спутников, а теперь искали ее, чтобы отнять и ее жизнь.
Просто убили… Просто искали… Просто?!
Девушка едва подавила истеричный возглас, увидев одного из них. Бредя по мелководью с короткоствольным автоматом в руках, он пока не замечал притаившуюся в камышах жертву, но достаточно ему было слегка повернуть голову вправо, и тогда…
Спаси и сохрани, господи!
Аня осторожно присела, погрузившись в воду по расширившиеся от ужаса глаза. С этой секунды ею управлял не разум, а первобытные инстинкты далеких предков. На них тоже охотились в таких же зарослях, такими же тихими теплыми вечерами, но они ухитрялись выживать, передавая свой опыт следующим поколениям.
Это называлось борьбой за существование. Одни всегда прятались и убегали, а другие преследовали и настигали. Мужчина с автоматом принадлежал ко второй категории людей. У него тоже имелся свой опыт. Опыт прирожденного убийцы.
Поэтому голос его был голосом доброго дяди, окликающего заигравшуюся девочку:
– Ага, вот ты где! Я тебя вижу!
Допуская, что за ним могут наблюдать из укрытия, мужчина специально не смотрел в одну точку, скользя взглядом по камышовым дебрям. У него был легкий кавказский акцент и сильное желание закончить игру в прятки как можно быстрее. Указательный палец его правой руки сросся со спусковым крючком автомата.
– Выходи, ну! – нетерпеливо прикрикнул он.
Аня не шелохнулась. Ей была хорошо известна эта детская уловка. Ты отсиживаешься в кустах, а тот, кто водит, вдруг ка-ак гаркнет: «Пила-пила, лети как стрела!» Сдуру выскакиваешь на открытое пространство, а там только этого и дожидаются. Нет уж, при игре в жмурки со смертельным исходом благоразумнее руководствоваться другой присказкой: «Топор-топор, сиди, как вор». Чем Аня и занималась.
Не добившись своего хитростью, мужчина перешел к тактике увещевания.
– Ау, ты где, дурочка? – ласково спросил он. – Выходи, не бойся. Ничего тебе не будет. Зададим тебе несколько вопросов и отпустим.
Аня продолжала сохранять полную неподвижность. Досадливо скривившись, мужчина стал медленно поворачиваться вокруг своей оси, пристально всматриваясь в зеленые
– Все равно тебя найду, – пообещал он.
Это вывело Аню из оцепенения. Ухватившись за толстые осклизлые стебли, торчащие из ила, она сделала короткий вдох и погрузилась в воду по самую макушку. Если бы она нырнула чуточку глубже, ее бы непременно выдали пузырьки воздуха, поднимающиеся от волос. Но мокрые пряди беззвучно расплылись по темной поверхности заводи. Бурые, как водоросли, они не привлекли внимания мужчины.
Завершив полный оборот, он постоял немного, прислушиваясь к звукам, нарушающим тишину майского вечера. Ничего настораживающего. Лишь монотонное зудение комаров да сытое икание лягушек. Мужчина выругался и двинулся дальше, рассекая коленями воду.
Шлеп-шлеп-шлеп…
Ане, в легких которой закончился кислород, пришлось выныривать наобум, не зная, где находится преследователь, но, осторожно высунув голову из воды, она увидела только круги, расходящиеся по поверхности. Мужчина исчез. Как только вода вылилась из Аниных ушей, она услышала отдаляющийся плеск и была готова поздравить себя со счастливым спасением, да только радость оказалась преждевременной.
Следом за первым мужчиной шли остальные. Кажется, их было двое: один выдавал себя шорохом камышей, а второй брел по мелководью, производя характерное хлюпанье. Двигаясь параллельным курсом, невидимые преследователи негромко переговаривались. Все, что могла разобрать Аня, это отдельные слова: «сука», «запропастилась» и «найти». Ей не нужно было ломать голову, чтобы уловить общий смысл беседы. Куда-то запропастившейся сукой была она, найти собирались тоже ее, а что произойдет дальше, Аня представляла себе довольно ясно. Судьба, постигшая троих ее спутников, не оставляла сомнений на сей счет.
Они перестали существовать – Анины товарищи. Их больше не было…
Ни Лехи Рябинина, самого опытного яхтсмена из четверки, любившего к месту и не к месту повторять лермонтовские строки про парус одинокий…
Ни Макса Белохвостикова, мастера на все руки, отвечавшего за техническое состояние маленькой флотилии…
Ни его жены Ленки, стойко переносившей тяготы своего первого в жизни путешествия под парусами…
Теперь уже последнего путешествия, потому что для Ленки, для ее мужа и для Лехи Рябинина все кончилось. Уцелела лишь Аня, с ужасом прислушивающаяся к приближающимся голосам.
Когда живы были все четверо, их объединяло страстное увлечение виндсерфингом.
Они познакомились с этим экзотическим видом спорта три года назад, наутро после выпускного вечера, гуляя в новом микрорайоне Москвы – Строгине. Внимание компании привлек немолодой чудак, упорно стремившийся взгромоздиться на странного вида доску, плавающую посреди пруда. Из доски торчала мачта с ярким треугольным парусом. Всякий раз, когда мужчина делал слишком резкое движение, чтобы сохранить равновесие, суденышко накренялось и сбрасывало его в воду. Очутившись в пруду, он начинал все сначала, дрожащий, смешной и жалкий. Чем-то он напоминал пляжника, балансирующего на надувном матрасе. Вот потеха!