И дорога к себе так длинна...
Шрифт:
– Увидишь! – нетерпеливо отмахнулась она, уводя его куда-то к окраине Леса.
Детей по дороге попадалось мало. Пару раз эльф увидел девочек лет пяти-шести да один раз, кажется, пробежала девочка-подросток.
Для Элиаша это все по-прежнему было как минимум непонятно, и он решил зайти с другого конца. Пока они в пункт назначения не пришли, можно было попытаться позадавать вопросы.
– Интересная у тебя семья, – похвалил он.
– Да? – Летти буквально засветилась изнутри. – Тебе понравилась? Ну, маму Живку ты уже видел, а мама Дольшери – моя четвертая мама.
– Дольшери? Странное имя… Не дриадское.
Девушка пожала плечами:
– Она не из Леса. Из какого-то другого селения.
– Забавно. Мне казалось, у вас не принято жить вне родного дома.
Летисия остановилась, на миг наморщила лоб, словно размышляя, стоит ли об этом рассказывать, а потом решительно начала:
– Понимаешь… Я вообще не должна такого говорить… Это не совсем подходит для всеобщего обсуждения, но раз ты сейчас здесь… Чтобы не сказал никакой глупости, слушай. Мама Дольшери – не местная. Я сама об этом краем уха слышала, точно не знаю, но рассказывают, что она давно, еще до моего рождения, пришла к нам. Точнее, не пришла, а ее нашли. Неподалеку от селения. Без памяти. Она не помнила ни своего имени, ни откуда она. И до сих пор не вспомнила ничего, что было до нашего Леса. Понимаешь?
– А… может, она и не дриада вовсе? – осторожно уточнил парень, чувствуя себя так, словно ступает по тонкому льду.
– Да дриада она, дриада! У нее и способности наши, дриадские. Слабые только. Вот за это ее и не любят. Мужичкой за глаза называют. За то, что она практически ничего не может.
В первый момент эльфу показалось, что он ослышался.
– Мужичкой? – Услышать такое слово от дриады было несколько странно. Особенно если учесть, что мужчин у них не было как таковых.
Летисия поняла его удивление по-своему:
– Да знаю я, знаю, что слово неприличное, но ты же никому не скажешь, что я выражаюсь?
Уже абсолютно ничего не понимающий эльф кивнул:
– Не скажу… – У него не было сил на то, чтобы удивляться.
– Вот и чудесно!
Похоже, путешественники разговаривали на разных языках.
Впрочем, если Элиаш думал, что все удивительное на сегодня закончилось, то он жестоко просчитался.
Услышав слово «сбор», наивный эльф предположил, что собирать будут какие-нибудь овощи-фрукты. Каково же было его удивление, когда Летисия вывела его к какому-то одинокому древу, растущему в центре полянки. У мощного ствола, не обращая внимания на такую мелочь, как жгучие палые листья, ковырялась в земле стайка девчонок лет семнадцати на вид. Ровесницы Летисии, короче.
Возле каждой девицы стояла небольшая плетеная корзинка. Дриады неспешно вытягивали откуда-то снизу нечто грязное и скомканное и швыряли это прямо в лукошки. Летти подвела эльфа к самому дереву, радушно поздоровалась с собиральщицами и вытащила из корзинки какой-то грязноватый комок. Встряхнула его, расправила… И Элиаш пораженно разглядел, что девушка держит в руках обычную рубашку.
– А зачем вы ее туда закапывали? – ошарашенно спросил он.
Девушки запереглядывались и весело захихикали.
– Ее никто никуда не закапывал, – фыркнула Летти, швыряя одежду обратно в корзину. – Она здесь выросла.
– В смысле?
– В прямом! У этого дерева возле корней вырастают рубашки. Чуть подальше – брюки. Если пройти в другую часть Леса – там можно собрать ботинки. Сегодня последний день сбора, набираем на всю зиму.
Все, что происходило потом, слилось для эльфа в один непонятный ком. Они еще ходили по Лесу, с кем-то разговаривали, ему что-то показывали, потом покормили обедом, потом показали что-то еще… Но разум парня просто отказывался воспринимать новую информацию. Где-то на границе сознания что-то невнятно пытался пробулькать знакомый женский голос, но разобрать, что же он хотел сказать, так и не удалось.
Ближе к вечеру юноша наконец сумел убедить Летисию, что ему надо побыть одному. Сейчас в сгущающихся сумерках он стоял возле уже знакомого, растущего из земли частокола, отгораживающего дриадский Лес от всего остального леса, и судорожно пытался привести мысли в порядок. Окружающий мир наотрез отказывался складываться в какую-то общую картинку. Все было настолько неправильно, что хотелось взвыть в полный голос.
Парень выругался, зло двинул кулаком по ближайшему дереву, ничуть не заботясь о том, что могут появиться ожоги.
– Что, все настолько плохо? – сочувствующе поинтересовался женский голос из темноты.
– Не то слово! – буркнул Элиаш, даже не пытаясь улучшить зрение. Если здесь действительно настолько безопасно, как утверждает Летисия, то можно обойтись и так. А если с ним решил пообщаться какой-нибудь враг… ну, значит, кому-то не повезло. Или врагу, или Элиашу. Сейчас эльфу было в принципе все равно.
– Сочувствую, – фыркнула темнота.
Откуда-то из мрака послышался тихий стук, блеснула искра, а через несколько мгновений потянуло легким, едва заметным дымком.
Неизвестная сделала шаг вперед, приближаясь к эльфу, и тот смог разглядеть собеседницу. Немолодая худощавая дриада в таком же костюме, какой носили все женщины Леса. Волосы заплетены в тугую косу, сейчас переброшенную на грудь. Вокруг глаз собрались небольшие морщинки… Эльф нахмурился, пытаясь припомнить, где же он мог ее видеть.
– Так что все-таки случилось? – сочувствующе поинтересовалась женщина. В правой руке она держала небольшую палочку, от которой и вился дымок.
– А Тьма его знает, – хмыкнул юноша, перебирая в памяти все увиденные в Лесу лица.
– Понятно, – усмехнулась незнакомка. Покосилась на источник дыма, на миг задумалась, а потом протянула палочку эльфу: – Будешь?
Не понявший, что ему предлагают, Элиаш на всякий случай отказался:
– Нет, спасибо.
Стоп. Точно! Это она вчера вечером первой начала танцевать. Она играла на бубне. «Сейчас одежда другая, вот и не узнал сразу!» – внезапно понял эльф.
– Ну и правильно, – кивнула дама. – Дурная привычка. – Она поднесла палочку к губам, затянулась и выдохнула несколько колечек дыма. – Вроде и столько лет прошло, а отвыкнуть никак не могу… Мрия. – Женщина протянула парню руку.