И это только начало!

Серова Марина Сергеевна

Какие-то два типа молча курили возле пошарпанной «Ауди», и это было единственной достопримечательностью пейзажа. Орлова не было видно ни в машине, ни около нее, и это меня обрадовало, так как я не желала предоставлять ему честь присутствовать при дальнейшем развитии событий. А дальше мне предстояло сделать самую малость — проникнуть на склад номер шесть!

Глава 5

Не один раз я ругала себя за дурную привычку совать свой длинный нос куда не следует. Однако едва представлялся случай, как я в тот же миг оказывалась

там, где быть никак не должна!

Некоторые из моих коллег называют подобное свойство интуицией, другие — шестым чувством, или, что еще хлеще — нюхом сыщика, однако у меня эта привычка называлась совсем по-другому: неудовлетворенное любопытство! Именно это, присущее только женщинам, чувство позволяет нам отыскивать иголку в стоге сена, тогда как мужчины с их «логическим мышлением» не видят у себя под носом и самого стога.

Нет, зря вы думаете, что я преувеличиваю. Возьмите такой маленький пример: много ли мужчин знают своих соседей хотя бы по именам?.. А какая женщина не знает, что за отношения у этих соседей в семье?! Может быть, пример и не слишком яркий, но попробуйте его опровергнуть…

В общем, я решила пробраться на склад номер шесть. Не знаю, что я рассчитывала там найти. Уж точно не пропавшие спутниковые тарелки! Но мне было необходимо взглянуть на это место собственными глазами, пока информация о движении украденного товара не стала абсолютной абстракцией.

Что-то подсказывало мне, что поднятая мною волна любопытства непременно достигнет человека (а может, и не одного), не заинтересованного в том, чтобы до моих прелестных ушек дошла лишняя информация. Как следствие этого, все, что я могла узнать завтра утром, было бы так же далеко от правды, как толстуха в управлении от Клаудии Шиффер!

Отыскивая дорогу к помещению, где располагалось управление складов «Облпотребсоюза», мы с Орловым минули несколько, если не сказать — множество, различных мрачных помещений постройки времен Людовика XIV. На стенах многих из них красовались жирные номера, выведенные краской. Так вот, номер шесть определенно был среди них. И я даже могла точно сказать, где он находился… Профессиональная привычка.

Свежий снежок тихо поскрипывал под подошвами моих башмаков, когда я пробиралась к складу. Во всем огромном лабиринте мрачных зданий этот скрип был, пожалуй, единственным звуком, говорившим о том, что не все еще вокруг умерло.

Шум вечернего города, что таким «музыкальным» фоном оформлял поскрипывание моих рифленых подошв, доносился откуда-то издалека, будто с того света. Тарасов жил своей жизнью, которая в данный момент столь же отличалась от моей собственной, как утренняя роса от Юпитера.

Я довольно быстро добралась туда, куда мне хотелось попасть, но куда я лучше бы не ходила — на склад номер шесть. И единственное, что я сделала разумного за последние полчаса, это осмотрела его со всех сторон.

Меня уже не раз обвиняли в сумасшествии те люди, что узнавали о моих злоключениях. Вот теперь я и вам предоставляю такую возможность…

Склад номер шесть от всех прочих складов «Облпотребсоюза» отличался только одним — жирным номером, написанным красной краской на бетонной стене. Во всем остальном это было абсолютно типичное

складское помещение: высокие стены; узкие окна почти под потолком; двускатная шиферная крыша и пара железных ворот. Ну, просто шедевр архитектуры! И вот внутрь этого шедевра мне и предстояло попасть.

Если знаешь, что необходимо делать, то выполнить задуманное не так уж и сложно. А уж я всегда прекрасно представляла, что мне предстоит, если бралась за то или иное дело.

Вот здесь-то все и было намного проще, чем, например, стащить у бабушки банку варенья!

Судя по всему, склады практически не охранялись (что само по себе казалось странным), поэтому у меня появилась счастливая возможность пробраться внутрь, не наслаждаясь восторгом счастливых зрителей в униформе. Что ж, придется аплодировать только самой себе!

Склад стоял почти вплотную к бетонному забору двухметровой вышины. Вдоль забора были навалены кучи снега, оставшиеся, видимо, после очистки территории. Поэтому забраться на забор труда не составляло. А затем — точный прыжок, и мои пальцы цепко ухватили край шиферного покрытия.

Я забралась на конек и огляделась, стараясь казаться незаметной. Думаю, что мне это удавалось не больше, чем маяку на скалистом острове. Впрочем, похоже, любоваться мной было действительно некому!..

Шифер глухо хрустнул, когда я старательно надавила на центр листа каблуком. Я вытащила осколки и покидала их в снежный сугроб. Шуму это произвело не больше, чем таракан на книжной полке, что мне и было нужно.

Чуть больше проблем оказалось с основой из досок, к которой крепился шифер. Впрочем, тут помощью мне оказалась обычная безалаберность строителей! Похоже, что в начале семидесятых (а именно тогда, как мне кажется, строился склад) воровали ничуть не меньше, чем в наши дни, поэтому и доски оказались хлипкими, и расстояние между ними огромным. В общем, не прошло и полутора минут, как я оказалась внутри огромного склада.

Тому, что внутри помещения была абсолютная темнота, я не удивилась ничуть. А вот пустоте, царившей там же, не удивиться было нельзя!

Я приземлилась не на гору коробок, ящиков или контейнеров, как рассчитывала, а на пол. Причем с четырехметровой высоты! Сенсей учил меня и падать, и прыгать с большой высоты, но от неожиданности я толком не успела сгруппироваться, поэтому удар от приземления оказался достаточно чувствительным. Кажется, я даже ойкнула. В любом случае, склад на мое падение отозвался гулким эхом.

Только сейчас я подумала, что выбраться обратно окажется несказанно труднее, чем попасть внутрь, но отчаиваться еще было рано. Я достала из кармана пальчиковый фонарик на аккумуляторах, что всегда болтался на брелке моих ключей, и попыталась осмотреться. Не скажу, что луч фонарика позволил мне многое рассмотреть, однако света для ориентации в пространстве дал достаточно. Теперь уже ничто не мешало мне оглядеться.

Склад действительно оказался почти пустым. Он походил скорее на желудок изголодавшегося кита, куда попал изобретательный Мюнхгаузен, чем на что-либо другое. Изнутри он казался даже больше, чем снаружи, а небольшая стопка картонных коробок у дальних ворот лишь усиливала это ощущение.