И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)

Твен Марк

II

Отныне «Лланвабон» стал кораблем, который выполнял одновременно две задачи, не связанные друг с другом. Он прибыл с Земли, чтобы с близкого расстояния изучить меньшую часть двойной звезды в центре туманности. Сама туманность появилась в результате самого гигантского взрыва из всех известных человечеству. Взрыв произошел где-то году в 2946-м до нашей эры, еще до того, как возникли первые (теперь давно исчезнувшие) семь городов Эллады. Свет этого взрыва достиг Земли в 1054 году нашей эры и был в должное время отмечен в церковных анналах, а также в более надежных источниках — записях китайских придворных астрономов. Яркость взорвавшейся звезды была такова, что ее видели

средь бела дня двадцать три дня подряд. Находясь в четырех тысячах световых лет от Земли, она была ярче Венеры.

Исходя из этих данных, девятьсот лет спустя астрономы смогли высчитать силу взрыва. Вещество, выброшенное из центра взрыва, разлеталось со скоростью два миллиона триста тысяч миль в час; более чем тридцать восемь тысяч миль в минуту; свыше шестисот тридцати восьми миль в секунду. Когда телескопы двадцатого века нацелились на место этого громадного взрыва, осталась только двойная звезда… и туманность. Более яркая звезда из пары была почти уникальной, имея такую высокую температуру своей поверхности, что спектральный анализ оказался недейственным. Линий не было. Температура поверхности Солнца равна примерно семи тысячам градусов Цельсия выше нуля. Температура же раскаленной звезды равнялась пятистам тысячам градусов. У них с Солнцем почти одинаковая масса, а диаметром она в пять раз меньше, то есть она плотней воды в сто семьдесят три раза, свинца — в шестнадцать раз, иридия — в восемь. Это было самое тяжелое вещество из всех известных на Земле. Но даже такая плотность несравнима с плотностью карликовой белой звезды — соседа Сириуса. Белая звезда в Крабовидной туманности была неполным карликом; эта звезда находилась еще в процессе распада. Экспедиция на «Лланвабоне» была задумана ради изучения этого явления, а также исследования четырехтысячелетней колонны света. Но обнаружение чужого космического корабля, прибывшего сюда, очевидно, с той же целью, отодвинуло на второй план первоначальные задачи экспедиции.

Небольшой круглый робот дрейфовал в разреженном газе. Вся штатная команда «Лланвабона» стояла на своих постах, напряженно следя за развитием событий. Исследовательская группа разделилась. Одна часть ее неохотно продолжала те исследования, ради которых прибыл сюда «Лланвабон». Другие занялись проблемой встреченного космического корабля.

Он был продуктом культуры, способной совершать космические путешествия в межзвездном масштабе. Взрыв, происшедший каких-то пять тысяч лет тому назад, смел, очевидно, всякий след жизни в районе туманности. Следовательно, чужаки с черного корабля прибыли из другой солнечной системы. Их путешествие, как и путешествие землян, имело, очевидно, чисто научные цели. Больше в туманности делать было нечего.

Уровень их цивилизации не ниже уровня человеческой цивилизации, а это означало, что в случае установления дружелюбных отношений у них нашлись бы знания и товары, которыми они могли бы обмениваться с людьми. Но они бы, несомненно, осознавали, что существование цивилизованного человечества угрожает их роду. Два рода могли бы стать либо друзьями, либо смертельными врагами. Каждый, даже не желая того, был страшной угрозой для другого. И спастись от опасности можно, только уничтожив угрозу.

Встреча в Крабовидной туманности заострила этот вопрос и потребовала немедленного ответа на него. Будущие отношения двух родов надо было решить тут же, на месте. Если наметились бы пути к дружбе, один из родов (обреченный, в противном случае) выжил бы, и оба получили бы громадный выигрыш. Но надо спланировать этот процесс, надо добиться доверия, исключив какой бы то ни было риск опасности предательства. Доверие следовало бы установить на основе необходимости полного недоверия. Никто не осмелится вернуться на родную планету, если другая сторона окажется способной нанести

вред чужому роду. Ни одна сторона не станет рисковать, даже если это необходимо, чтобы заслужить доверие. Для обеих сторон самым безопасным было бы уничтожить другой корабль или самой подвергнуться уничтожению.

В случае войны потребовалось бы куда больше сил, чем для простого уничтожения корабля. Совершая межзвездные полеты, чужаки, очевидно, используют атомную энергию или что-то другое для движения со сверхсветовой скоростью. Кроме радиолокации, телевидения, связи на коротких волнах, у них, разумеется, есть и другие достижения. А какое у них оружие? Какова область распространения их культуры? Каковы их ресурсы? Могут ли они подружиться и торговать, или два рода настолько непохожи друг на друга, что без войны им не обойтись? Если возможен мир, то как его установить?

Людям с «Лланвабона» нужны были факты… как и команде другого корабля. А они не могли допустить ни малейшей утечки информации. Самое главное — не выдать местонахождения родной планеты. На случай войны. Именно эта информация может оказаться решающим фактором в межзвездной войне. Но и другие факты оказались бы невероятно ценными.

Вся трагедия была в том, что информации, которая привела бы к миру, не существовало. Ни один из кораблей не мог поставить существование своего рода в зависимость от собственной уверенности в чужой доброй воле и чести.

Итак, корабли придерживались чего-то вроде странного перемирия. Чужак продолжал наблюдать. То же делал и «Лланвабон». Телепередатчик с «Лланвабона» установлен против экрана чужаков. Телепередатчик чужаков нацелен на экран с «Лланвабона». Начался сеанс связи.

Дело двигалось быстро. Томми Дорт первым доложил об этом. Свою задачу в экспедиции он выполнил. Теперь ему приказано было работать над разрешением проблемы общения с чужими существами. Он пошел в капитанскую рубку вместе с судовым психологом, чтобы сообщить об успехе. Как обычно, в капитанской рубке было тихо. Красноватое освещение приборов, большие светлые экраны на стенах и потолке…

— Мы установили вполне сносную связь, сэр, — сказал психолог. У него был усталый вид. Во время экспедиции ему полагалось держать под наблюдением исследовательскую группу, анализировать ошибки, возникавшие из-за личных качеств каждого, и стараться свести эти ошибки к минимуму. Его заставили делать то, к чему он был не совсем подготовлен, и это сказалось на нем. — В общем, мы можем выразить все, что пожелаем, и понять все, что нам скажут в ответ. Но разумеется, мы не знаем, сколько правды в их словах.

Капитан посмотрел на Томми Дорта.

— Мы наладили кое-какую аппаратуру, — сказал Томми. — Что-то вроде автоматического транслятора. Использовали телеэкраны и коротковолновую связь. Частота их передатчика модулирована — похоже на гласные и согласные в нашей речи. Ничего подобного мы прежде не знали, и наш слух не воспринимает этого, но мы разработали подобие кода, который позволяет общаться. Они посылают нам короткие модулированные волны, а мы преобразуем их в звуки. Нашу модулированную частоту они преобразуют в нечто воспринимаемое ими.

Нахмурившись, капитан сказал:

— Откуда вам это известно?

— Мы показали им свою аппаратуру, а они — свою. Каким-то образом они воспринимают нашу модулированную частоту. Мне кажется, — пояснил Томми, никаких звуков они не издают, даже разговаривая. Они показали нам свою рубку связи, и мы наблюдали за ними во время переговоров. Мы не заметили шевеления чего-либо, соответствующего органу речи. Микрофона у них нет, они просто стоят у чего-то, напоминающего антенну приемника. Я полагаю, сэр, они пользуются ультракороткими волнами для общения между собой. Они непосредственно воспринимают радиосигналы, как мы — звуки.