И на исходе дня…
Шрифт:
Не совсем еще понимая, чего именно этот тип от меня хочет, я решила возразить и остаться стоять на своем месте, твердо отстаивая личное пространство. Однако мои ноги ожили сами по себе, и через несколько секунд я очутилась на кожаном диванчике, сложила руки на коленках и преданно уставилась на высокомерно улыбающегося реинторца.
Это было жутко. Беспомощная, обессиленная, я словно со стороны наблюдала, как проникают в мою голову, в мои мысли, нагло воруют воспоминания, не гнушаясь даже самым личным. Мое сознание словно погрузилось в густой
– Итак, вас зовут Ольга Леонидовна Кир, двадцати шести лет от роду. По складу характера, вы – флегматик, – донесся до меня голос ненавистного мужчины, нагло вломившегося в мою голову. – Редко выходите из себя, не склонны к конфликтам, – это он зря, сейчас я была склонна к конфликтам, как никогда. – Вам свойственны: ровность, спокойствие, выдержка, иногда вялость, безразличность к окружающим, лень, – скоро я покажу тебе свою выдержку, гадкий мелкий навозный жук! – Вы медлительны, мимика невыразительна. – Еще бы! На моем лице по прежнему сохранялась беззаветная преданность, если не сказать: обожание. Тело подчинялось его ментальной команде. – Одеваться привыкли исключительно в дорогих бутиках. Из близких родственников имеются: сестра и мать, однако отношения с ними весьма не стабильны. Отец бросил вашу семью больше двадцати лет назад, не объясняя причин. Жених бросил вас чуть больше суток назад. По образованию вы – специалист по прогнозированию, работаете им же. Недвижимости нет. Привязанностей, кроме жениха, нет. Имеются права с тремя открытыми категориями, автокар в наличии. Не курите, не пьёте… – тут мужчина прервался и с ухмылкой взглянул на меня. – Поправочка, не пили раньше. Случайно, будучи в состоянии аффекта, убили мертвяка, за которым больше двух недель охотились Зуев и Горан. Насколько увеличился ваш уровень способностей, как крота, после подарка Октавии – пока не ясно. Плюс предсказание смерти, сопровождающееся вашими воплями… Возможно, мы получим банши. С вами придется повозиться.
Я сидела молча, оскалившись в «приветливой» улыбке и считая мошки перед глазами. Голова гудела, Кенвуд гундел. Ненавижу таких, как он. Сильные мира сего… Они считают, раз имеют силу, то могут унижать, проникать куда угодно, брать нахрапом! Надоело это всё просто ужасно, хочу просто лечь и отоспаться, а потом проснуться в своей постели. А, нет, в моей постели теперь просыпается другая…
– Прекратите жалеть себя и проклинать меня, Ольга. В целом, вам очень даже повезло, вы должны это признать, – перебил моё погружение в депрессию настырный реинторец. Судя по довольной физиономии, он чувствовал себя превосходно, несмотря на огромное количество затраченной на меня энергии.
Недовольно покосившись на так называемого шефа, я, наконец, почувствовала свободу и тут же вскочила с дивана. Нетвердой, но решительной походкой ринулась к дверям. Надоел весь этот фарс. Слишком много странного и неестественного пришлось увидеть за последние сутки. Ухожу, не имеют права держать меня здесь!
– Не советую, – раздалось позади меня.
Я не остановилась, но шаг замедлила, ожидая, что же будет дальше. Снова принудит сесть на диван? Или сразу на колени поставит?
Послышался щелчок зажигалки и недовольный вздох. Еще один задымил. Им что, никто не говорил – в помещениях не курят? И ладно этот Горан, мужлан неотесанный, но реинторец-то вроде из аристократии. Аморальные типы.
– Ольга, я вас слышу, – тихо произнес шеф, продолжая портить воздух. – Никто не собирается вас удерживать, и, тем более, ставить на колени. Можете идти, куда захотите, вот только…
И тишина. Гад. Что только-то? Интриган несчастный. Пришлось обернуться и изобразить на лице интерес. Кени покачал головой, затушил практически целую сигарету о каталку и медленно подошел почти вплотную ко мне.
– Только Октавия никогда слов на ветер не бросала. А значит, вы погибните без Горана. Вы хотите жить, Оля?
Хороший такой вопрос. По существу. Сразу уходить перехотелось. Но и идти на поводу у этого морального… Ой, мы же телепаты, мы же без спроса в чужие головы лезем и подслушиваем всё подряд. Недовольны, шеф? А я вот ничего поделать не могу, слова еще контролирую, а вот мысли ну совсем никак.
Но прежде чем Кени высказал мне свое веское «фи» по поводу моего отношения к аристократии в общем и к нему лично, в дверь постучали. Уже через секунду, не дожидаясь разрешения войти, в лабораторию быстрым шагом вошел Горан собственной персоной. Приостановившись, он оценил то, как близко мы с его боссом знакомимся и, хмыкнув, пошел к дивану.
– Где отчет? – спокойно спросил Кени, продолжая буравить меня своими черными глазками и не отступая ни на шаг. Его, похоже, наше расстояние (вернее сказать, его отсутствие) ни капли не смущало.
– В процессе, – прозвучало с дивана. Нужно запомнить этот скучающе-пренебрежительный тон, уж больно шефу он не понравился. Вон как лицо перекосило, даже от меня отлепился наконец-то.
– Через час я уезжаю, к этому времени отчет должен быть у меня на столе, – как ни старался реинторец показаться безразличным, а в голосе проскользнуло раздражение. Горан начинал мне нравится.
– Будет, – и снова щелчок зажигалки. Я так умру от пассивного курения раньше, чем меня предсказание Октавии найдет.
Рядом со мной скрипнул зубами всесильный босс. С минуту в лаборатории стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь моим рваным дыханием. Едкий дым заполнил помещение, воздух стал спертым и просто непригодным для жизни. Я уже собиралась высказать бруталу всё, что накипело, как вдруг Кени схватил меня за плечи и счастливо проговорил:
Конец ознакомительного фрагмента.