И настанет день третий
Шрифт:
– Лиду видел? Знаешь как она? А девочки?
– Встречались года два назад. Она в Москву вернулась. Девчонки выросли. Красивые стали, просто глаз не оторвать. Ирина замуж вышла за нового русского. Это, чтоб ты знал, порода у нас такая вывелась. Хищники, одним словом. Иркин то, толи банкир, толи глава какого-то там фонда. Хрен их сейчас разберешь.
– Лида… она меня еще помнит? – голос Сурена дрогнул.
– Замуж второй раз так и не вышла, если ты это хотел узнать. А помнит ли? Знаешь, она обручальное кольцо так с руки и не сняла.
Вот
Мне самому было тошно и паскудно, но такой роскоши, как биться в истерике, я себе позволить не мог, да и Сурену тоже. Время щелкает как сумасшедшее, и у меня уже точно осталось меньше суток. Тьфу ты, почему у меня? У нас, конечно же, у нас!
– Сурен, вставай! – я схватил друга за плечо и, скрипя зубами от боли, стал его тормошить. – Вставай… скорей же! Времени очень мало.
– Что ты от меня хочешь?! – Лусинян выл, не поднимая головы.
– Я…
Не зная, что ответить, не ведая, как воодушевить друга, я лихорадочно подбирал слова. И таки, кажется, подобрал:
– Я хочу, чтобы ты показал свое обручальное кольцо. Да, кольцо! Второе, такое же, как и у Лиды.
Мне была хорошо видна левая рука Сурена. Не было у него на пальце никакой обручалки.
– Кольцо? – ошарашено переспросил мой друг.
– Вот именно, кольцо! Или что, потерял, отобрали, выбросил? Это ты все забыл! Это ты сломался! Это ты струсил и сдался!
– Алешка, очнись, мы ведь в аду, – теперь Сурен смотрел на меня выпученными от удивления и тревоги глазами. – В самом настоящем аду.
– Да мне насрать! Хоть в жопе у самого дьявола! Ты думаешь, раз угодил сюда, значит все, конец? Ни хрена подобного, и тут можно оставаться человеком. А все эти местные уроды… – я пренебрежительно сплюнул, – В гробу я их видал. И с ними тоже можно управиться. Если хочешь знать, я тут одному демону уже успел по башне настучать, а циклопу из седьмого круга горлянку перерезал.
Это было не хвастовство, эта была психотерапия. Зачем Сурену знать, что и Велиал, и циклоп живы и здоровы. Хотя циклоп наверняка не очень то и здоров, но жив уж точно. И ничего им обоим не сделается, сколько бы я не старался. Но вот этого уже моему другу точно знать не обязательно. Сейчас ему следует хоть немного приободриться, хоть чуток поверить в себя.
– Странно, что они тебя за такое не разорвали на клочки, – лицо Сурена наконец приняло осмысленное выражение.
– Решили, что здесь со мной поквитаются гораздо круче.
– Может это и так, – Сурен вновь начал подкисать. – Находиться здесь это вечная…
– Вечная?! Ну, уж нет! – я не дал ему договорить. – Я не собираюсь сидеть здесь вечно. Я собираюсь…
Меня перебил негромкий удар в дверь, а потом еще и еще один. Затем стук превратился в частую барабанную дробь.
– Чен Фу вернулся, – догадался я.
– А… Этот коротышка.
– Китаец он.
– Впустишь?
– На кой черт он нам здесь нужен!
– Сейчас прилив начнется. Вся местная братва потянется к своим норам.
– И что?
– А он там снаружи скандалит. Подозрительно. Кто-нибудь из нелюдей может и заметить. Хотя, тебе ведь на них наплевать, ты ведь их всех одной левой. – Сурен впервые слегка улыбнулся.
Слава богу, если начинает острить, значит и впрямь приходит в норму. На душе сразу значительно полегчало. Глядишь, через часок и соображать начнет, и мысли повернет в нужную сторону. А пока…
– Закрой глаза. Сейчас вернусь.
Я приладил на глаз свой спасительный фильтр и кряхтя поднялся на ноги. Эх, сейчас бы хоть щепотку того красного порошка. Глядишь, ребра и срослись бы. Я потрогал разорванный в клочья бок. Вытер о джинсы окровавленные пальцы. Ладно, черт с ним. От потери крови или заражения я тут точно не помру. А боль… Что ж поделаешь. Как советовала Диона, мне придется привыкнуть к боли.
Только я отпер дверь, как внутрь вихрем ворвался Чен. Он не рассчитал и словно хоккеист, на полном ходу влетающий в борт ледовой площадки, впечатался прямо мне в живот.
– Твою мать! – только и успел выдохнуть я, изгибаясь от боли.
– Вор! Ты хочешь украсть мое золото! – заверещал китаец.
Так, приехали, дубль номер два.
– Сурен, тебе это ничего не напоминает? – я изловчился и поймал китайца.
– Угу, – пробурчал капитан третьего ранга из своего темного угла.
– Вот-вот, только лечить этого гавнюка я не собираюсь. Его самочувствие меня абсолютно не волнует. Так что уж извини, приятель.
Последняя фраза относилась к трепыхающемуся китайцу, и для него она не означала ничего хорошего. А, может, и означала. В кое это веки грешнику в аду предоставлялась завидная возможность слегка отдохнуть. Размахнувшись, я что есть силы вломил Чену прямо промеж глаз. Тот покачнулся и как подкошенный рухнул на пол. Нет, я ни в коем случае не расист, и тем более не садист. Просто знание того, что в аду вреда от нокаута ровно столько же, сколько в реальном мире от укуса комара, делает такой способ общения чем-то вроде дружеской шутки. А на шутки кто обижается?!
Я оставил Чена мирно посапывать у надежно закрытой двери, а сам подошел к Сурену.
– Слушай, а почему тут все еще можно видеть? Я раньше думал, что это золото светится. Но ведь его уже нет… я ведь его все вышвырнул, к чертям собачим.
– Полагаю, порода светится, она тут какая-то странная.
– Порода? – я присмотрелся к рыжим словно ржавым камням. – Да, возможно радиация заставляет светиться какие-то вкрапления.
– Какая радиация? – Сурен приподнял бровь.
– А ты думаешь, почему вы тут все такие красивые, словно утки из духовки, яблок к вам только не хватает. Радиация, браток. Причем довольно сильная.