И опять мы в небе
Шрифт:
– Расскажи и ты еще, – опять просила Вера. – Кто вернулся? Кто летает? Кого нет…
– Увидишь сегодня всех, кто вернулся. Как прослышат, что ты здесь, прибегут. Ты не знаешь, Верка, как тебя ждут! – Люда помолчала. – Нету Коли Голикова, Коли Ларионова, Володи Самойлова, Саши Фомина… да и других… А Сашка Крикун вернулся. Ему тоже много вынести довелось…
Уже светало. Из соседней комнаты вышла Анна Николаевна, Верина мама. Глянула на спящую Аллочку, привычно поправила на ней одеяло.
– А вы, полуночники, так и не ложились? Чаю хоть попейте, я поставлю.
– Не
Они вышли на улицу. Сразу обдало прохладной свежестью чистого, не помутненного еще земными испарениями и поднятой машинами пылью воздуха. Они всегда любили такую рань, в это время обычно и уходили в свои – когда короткие, когда длительные – полеты. Ступали по обкатанному до блеска булыжнику еще пустынной улицы, желая поверить, что все наяву. Под ногами шуршали опавшие за ночь листья, новые, срываясь с деревьев, неторопливо ложились на землю. Люда старалась уменьшить хромоту, в такой день хотелось шагать легко.
Пожилая женщина-дворник в белом фартуке поверх телогрейки размашисто сметала метлой листья и мусор. Она не подняла на них взгляда, лишь, когда они уже прошли, спохватилась:
– Ой, девонька, а я тебя сразу-то и не признала, – приветливо закивала Вере. – С возвращением благополучным!
– Спасибо, тетя Дуся.
Та же тетя Дуся… Все, как четыре года назад.
До боли знакомая дорога к порту. Сколько раз она снилась Вере, и теперь тоже – как во сне… Облицованные в «елочку» потемневшими за годы дощечками двухэтажные дома с прилепившимися палисадниками. Стоящий в отдалении и все же возвышающийся над поселком огромный, царственный эллинг, теперь уже не пустующий.
Из-за угла вдруг ураганным вихрем налетел на них, чуть не сбив с ног, кто-то огромный и шумный, в неуклюжих унтах и летном комбинезоне, закричал на всю улицу:
– Верка, это ты?..
Подхватил, закружил. Поставил на землю, не выпуская из рук.
– Дай взглянуть на тебя. Изменилась? Да нет, прежняя Верка, ей-богу, только совсем невесомой стала.
– Ой, Сашка Крикун, – обомлела Вера. – Вернулся!.. Да отпусти же, медведь, задушишь!
Вот и встречаются они, кто вернулся с войны, в Долгопрудном. Много ли их?..
– Все хорошо, Сашка, правда? Все, как прежде…
Он, как бы желая утвердить это, крепко поцеловал ее в обе щеки и отпустил.
– Спешу. Вечером увидимся, поговорим. Много рассказать надо.
И вперевалку побежал к порту. Обернулся, гаркнул зычно, недаром он «Крикун»:
– Рад за тебя, Верка! Безмерно!
– У них с Полосухиным сегодня высотный полет, – пояснила Люда, – наконец-то дорвался. Вот и не терпится. Я полечу завтра. Сегодня я вольный казак, сегодня мы с тобой весь день вместе будем, да, Верка?
– Конечно.
Когда подходили к летному полю, Вера с трудом сдерживала шаг. Хотелось бежать бегом, но видела, что Люда не может. Всматривалась во все происходящее там.
Субстратостат уже готовился к подъему. Возле него хлопотливо возились люди, переливали из газгольдера в оболочку газ. Она вырастала, словно гриб из земли и, превратившись в огромную складчатую «грушу»,
Аэронавты были в гондоле. Саша Крикун и Полосухин Порфирий Порфириевич, или просто Порфиша, а еще проще – Володька (когда он знакомился со своей будущей женой, назвал себя этим более подходящим для молодого парня именем, с тех пор и все его так зовут). Он такой же крупный и мощный, как Саша, а может, и еще покрепче. Поэтому им, сильным и выносливым жизнелюбам, чаще всего поручают высотные полеты к границам стратосферы.
Сброшен взлетный балласт. Отданы швартовые. Субстратостат пошел вверх. Он на глазах уменьшался и скоро стал как шарик от пинг-понга, такой же легкий и светлый. Торопился поскорее достать до синевы неба.
Они смотрели на него, еле видного в вышине, щурясь от солнца, которое светило уже вовсю, играло на застекленных полосах окон эллинга.
Послесловие
Завершая повесть о наших первых дирижаблях, об их строителях и пилотах – комсомольцах тридцатых и военных сороковых годов, – хочется немного заглянуть в будущее.
Безусловно, в самом скором времени неутомимые труженики воздуха – дирижабли – возродятся. Они будут построены из современных материалов, на современном уровне техники. Они будут более мощными, прочными и надежными, чем первенцы дирижаблестроения.
Изготовленная из сверхпрочного синтетического материала оболочка вместо горючего водорода будет наполняться инертным, невоспламеняющимся гелием. Современные навигационные приборы дадут возможность уверенно водить корабли и в ночь, и в туман, и в снегопад.
Ищут новые структуры дирижаблей энтузиасты общественных конструкторских бюро Львова, Свердловска, Киева, Новосибирска, Якутска, Ленинграда. Уже построены летающие модели. Студенты Московского авиационного института в курсовых и дипломных проектах предложили конструкцию дирижабля, совмещающего в себе принципы монгольфьера и шарльера.
Дирижабли будут выполнять такие работы, которые недоступны другим видам техники.
Нашей промышленности, разбросанным по всей стране новостройкам крайне необходим большегрузный воздушный корабль – дирижабль-кран. Такой дирижабль сможет доставлять по назначению крупногабаритные грузы, которые невозможно перевозить по железной или шоссейной дорогам. Такие грузы, как, скажем, турбины для строящихся на сибирских реках гидроэлектростанций, сейчас приходится возить водным кружным путем, по Северному морскому пути, и дальше, вверх по северным рекам. Этот путь долог и дорог.
Дирижабль-кран сможет опуститься прямо на заводской двор, захватить турбину стальными лапами и перенести ее за тысячи километров на новостройку. Точно так же он доставит с завода на строительство моста готовую секцию и, зависнув над рекой, даст возможность монтажникам установить ее. Висеть в воздухе, поддерживая груз, дирижабль сможет столько времени, сколько понадобится. Таким же образом сможет он доставить на строительство домов целые секции-квартиры – прямо на пятый, седьмой, шестнадцатый этажи…