И опять Пожарский 7
Шрифт:
– Пионер, к борьбе за светлое будущее Российской империи будь готов!
– Всегда готов!
Президент Российской академии наук Михаэль Мёстлин повязал алый галстук на тоненькую цыплячью шею Васьки Постникова по прозвищу «Рубль» и пожал тонкую влажную от волнения ладошку мальчика. Сегодня принимали четвероклассников в пионеры. Было не очень много детей удостоенных этой чести. За просто так получить алый галстук и серебряный значок с бело-голубым Андреевским флагом нельзя было. Требовалось соблюсти два условия: во-первых, учиться только на одни «пятёрки», а во-вторых чем-то резко выделяться среди сверстников. Второй мальчик Пётр Истомин
Васька Постников переплюнул всех. Он вывел подсолнух с очень крупными семенами – семечками. Вывел случайно? Ну, пусть, случайно. Но ведь он и хотел вывести и работал над этим три года. И получил замечательный результат. Вот только…
Вот только за Васькину удачу сам Мёстлин получил целый выговор от князя Пожарского. И за дело. Михаэлю было стыдно, чувствовал он, что виноват. И не в том, что вывел новый сорт пацан сопливый, а не несколько десятков селекционеров, что сейчас работают в Вершилово. Нет. Совсем по другой причине. Васька не вёл записи и теперь неизвестно, что заставило семена увеличиться в размерах в несколько раз. Когда Пётр Дмитриевич узнал об этом он прошёл по всем селекционерам и потребовал показать их записи. Вот тут и началось. Почти никто ничего не вёл.
– Это не наука! – Грохнул кулаком по столу Пётр Дмитриевич на общем собрании всех, кто занимался выведением или районированием новых сортов, – Это тыканье пальцем в небо. Нужен чёткий план, нужны записи, нужны колышки с табличками, на которых написано, где, что и когда посажено. Ведь это элементарно. Вы ведь не крестьяне забитые, вы – учёные!
Народ сидел, повесив голову. Так уж привыкли. И навыводили за время пребывания в Вершилово кучу новых сортов и более ранних и более урожайных. Там, в зачумлённой, вшивой, грязной, воняющей Европе, ни о чём подобном даже мечтать не могут. А вот оказывается можно лучше, и нужно действовать по правилам, а не по наитию. Стыдно.
Васька, когда его стали пытать, как он такие семечки получил, всё обстоятельно рассказал. Он и подмораживал семена, и прогревал, и в разных растворах замачивал, и газами всякими у химиков протравливал. Вот только записей, как, впрочем, и все остальные селекционеры не вёл. Пётр Дмитриевич сам сходил к химикам и долго их расспрашивал, чем там мог «Рубль» повлиять на размер семечек. Оказалось, что больше всего Васька «экспериментировал» с метиловым спиртом, что ван Гельмонт получил сухой перегонкой древесины, и с продуктами, что создали из этого спирта. Вполне возможно, что именно сильный яд, что получился при прокаливании спирта с воздухом при катализаторе из серебра и железа и повлиял на семена подсолнуха:
2CH3OH + O2 = 2HCHO + 2H2O
Князь Пожарский понюхал полученный раствор и задумался.
– Не знаю. Я ведь не химик, но по запаху похоже на формалин. Может, он и есть.
– Что такое формалин? – воскликнули в голос все химики.
– Слушайте, я ведь сказал, что не химик. Хотя? Попробуйте отдать его кожевенникам. Если это формалин, то им можно выделывать шкуры, он закрепляет волос и прекращает любое гниение. Если честно, то как это делается я не знаю, кажется кроме того добавляют немного щелочи. Кроме того отнесите докторам пусть проверят под микроскопом, формалин должен убивать все бактерии. Сами только не отравитесь и кожевенников с докторами предупредите. Формалин, если это он, очень сильный яд. И руки берегите, а особенно глаза. Выжжет.
Мёстлину в этом году, два дня назад, исполнилось семьдесят шесть лет. Он, по заведённой уже традиции, отмечал его в кругу своих – профессоров из Тюбенгена. Все благодарили его за то, что сманил их тогда в, никому практически неизвестную, Пурецкую волость. А сам Михаэль задумался. С какой потрясающей скоростью развивается наука и техника в Вершилово. Сейчас он даже письма перестал писать бывшим друзьям и коллегам. Они его не понимают. Они отстали навсегда. Их письма читать не интересно.
Глава 2
В 1585 году в Самарское урочище прислали подьячих из разрядного приказа. Они осмотрели местность и выбрали место для строительства крепости, были составлены чертежи и сметы, а указ возглавить экспедицию был послан в конце 1585 – начале 1586 года алатырскому воеводе князю Григорию Осифовичу Засекину, происходившему из древнего рода князей Ярославских, ведущих свой род от Владимира Мономаха. Князь Засекин был первым Самарским воеводой и основателем крепости.
К строительству Самарской крепости готовились полтора-два года. В конце апреля – начале мая 1586 года караван судов, из-под Свияжска, отправился в путь. Главным помощником Засекина в том походе был стрелецкий голова Фёдор Ельчанинов, с которым они участвовали в подавлении черемисского восстания.
Поперву хотели строить крепость в Самарском урочище, где река Самара впадала в Волгу. В этом случае крепость была защищена от внезапного нападения кочевников протоками и озёрами. Но, осмотрев всё более внимательно, князь Засекин начал строить крепость вдалеке от Волги на возвышенности, которую все называли «горой».
Датой основания нового города считается праздник Троицы, который в 1586 году пришёлся на 22 мая (1 июня по новому стилю). Потому как, именно в этот день началось строительство, как крепости, так и первого самарского храма – Пресвятой и Живоначальной Троицы. Появление крепости на Волге (в том же году на реке Белой была построена Уфа) не на шутку огорчило ногайского бия Уруса. Новый ногайский бий – Урус в 1585 году предлагал даже Крымскому хану заключить союз и пойти в поход на Астрахань, чтобы при поддержке турецкого султана лишить Россию Нижней и Средней Волги. Посланники из Москвы, да и сам Григорий Засекин всячески убеждали его послов в том, что она построена только для борьбы с казачьей вольницей. Бий не верил.
Дело шло к большой войне, и Москва решила использовать в качестве «вестников мира» казаков. Летом 1586 года волжско-яицкие казаки во главе с Матюшей Мещеряком совершили ряд набегов на ногайские станы. А потом и вовсе замыслили неслыханное: построить город на Кош-Яицком острове на реке Илек (Урал). Бию Урусу стало не до Самары. Он пошёл на штурм нового казачьего городка, но потерпел сокрушительное поражение.
Уже после победы казачьего войска над Урусом, к его атаманам доставили царскую грамоту, которая призывала их поступить на государеву службу. Мнение разделились. Часть казаков во главе с атаманом Матвеем Мещеряком приняла предложение и прибыла в Самару. Но большинство во главе с Богданом Барбошей осталось на Яике.