И пришел Лесник! 15
Шрифт:
— Фото упавшего челнока для Лесника, — сказал молодой лейтенант.
— Спасибо, пригодятся, — взял пакет из рук посыльного. На снимке челнок с бортовым номером 234–2 воткнулся носом в рыхлую песчаную почву в сосновом лесу, сломав при этом несколько корабельных сосен. Фотографии были сделаны с разных ракурсов и вроде ничего криминального я на них не заметил.
— Герберт, топливо не могло взорваться при падении? — спросил я на всякий случай.
— Нет. Оно не горит вообще. Принцип действия двигателей совершенно другой. Мы не пользуемся ракетными двигателями и двигателями
— Если пользоваться аналогией с челноком, то биолог с 201 платформы?
— Может челнок стоял на 201 в момент аварии?
— Исключено. 201 не принимает челноки. Его переместили с 201– й на 234– ю и посадили на челнок. А нам сказали, что он проходил рядом и они его поймали. У пилота видите номер? — он ткнул пальцем в фото мёртвого пилота, повисшего на ремнях безопасности в рубке челнока. У него на рукаве значилось 234–17. — Пилоты идут сразу после командного состава. Поэтому у них такие короткие номера.
— Всё-таки врали, — вздохнул я. — Что же, это снимает с меня всяческие ограничения. Осталось выяснить зачем они притащили биолога с собой и грохнуть всех к чёртовой матери. Они теперь хуже муров.
— Согласна, — кивнула Лиана.
— Герберт, — папаша Кац успел глотнуть из своей запасной фляжки. — Ты можешь сравнить сталинид у Стрелка и Жужу.
— Которая из них Жужу? — усмехнулся учёный.
— Та с косичками. Вот жеж дура, детство в жопе играет до сих пор? — фыркнула Зараза.
— Нет, это антенны вообще-то, — сказала Мотоко, и они активны сейчас. Она надела шлем и сканировала окружающее пространство по своей электронной части.
— Передающие? — подпрыгнул Изя.
— Да, но сигнал вряд ли далеко уходит. Мы под землёй и к тому же лаборатория экранирована.
— Ребята подготовились, — хмыкнул Сиплый играя с заточкой. — Может эта, начальник, почикаем их пока они в отрубе?
— Всё больше склоняюсь к этой мысли, — кивнул я. — Блин! Мы забыли спросить жива ли Иштар?
— Что, заскучал по ней? — тут же нашлась Лиана.
— Как скажешь, так рыдать хочется, — папаша Кац посмотрел на неё как на умалишённую. — Лесник, они не под кодом и не под контролем. У них нет бомб, чем ещё их можно было заставить спустится к нам?
— Не знаю, но мне ясно одно. Иштар жива и вся операция её рук дело. Осталось понять, что она приготовила для меня. И зная её, могу с уверенностью сказать, что у неё далеко не один вариант в запасе. А бомба, Изя, должна быть.
— Может сам сталинид это бомба? — предположила Лиана.
— Нет, он инертен, — скептические покачал головой папаша Кац. — Во всяком случае так было у Немезиды.
— Внешники вполне могли учесть прошлые ошибки, старичок, — сказала Лиана. — Если в них
— Его подружка, — кивнул на меня гадёныш.
— Да, да, я помню. А любовь у них была такая, что в сказке не описать, так, старый пень? — настроение у Лианы заметно ухудшилось.
— Лиана, успокойся. Не до того сейчас. Герберт, может их сталинид как-то ссохнуться или истлеть.
— Ты к чему?
— Может быть такое, что под верхним слоем есть другое содержание. И у них есть время пока существует верхний защитный слой, а потом взрыв. Ну вот, например, как белый фосфор вступает в реакцию с кислородом.
— Хм, интересно. Изя, они не чувствуют сейчас боли? — спросил учёный.
— Нет, можешь бить, — засмеялся папаша Кац.
— Мысль одна пришла касаемо плёнки. Лесник прав, под верхним слоем сталинида может содержаться взрывоопасное вещество. Кстати, сталинид со временем требует дозаправки. Он испаряется, как и ртуть, только гораздо медленнее. Я хочу соединить два образца. Папаша Кац, вас не затруднит передать мне скальпель и мензурку.
— Пожалуйста, коллега, — знахарь взял со столика требуемое. Герберт сделал два небольших надреза на указательных пальцах Стрелка и Жужу.
— Я полагаю они пара? — спросил он у меня.
— Да.
— Тогда скорее всего, чтобы не вызвать подозрений два компонента у этих особей. Третья стоит особняком, — через разрез на пальце внешник сделал соскоб металла в мензурку. Как только он смешал два образца, металл тут же стал красным. — Что и требовалось доказать. Это яд! Я его хорошо знаю, им мы травили заражённых. Сталинид этих двоих пропитан ядом. Где-то внутри их тела есть ёмкости и когда сталинид испарится хотя бы на несколько микрон, они смешаются. Папаша Кац прав, это не бомба. Они умрут от отравления ядом. Только этим двоим подмешали зелье для тебя, Лесник. Им достаточно коснуться руками над бокалом чего угодно и вниз упадёт капелька, которая свалит слона наповал.
— Однако! Женя, давай их растворим в кислоте? — быстро предложила Лиана.
— Сталинид не растворится, — заметил Герберт.
— Рано. Вариант один — яд. Уже мимо. Вариант три я тоже знаю.
— Какой? — наивно спросила Мотоко.
— Убийство, какой ещё, — Сиплый виртуозно владел заточкой подбрасывая её.
— Какой второй? — спросила Лиана.
— Наверняка, что-то связанное с биологом. Разбудим его? — предложил папаша Кац.
— Буди. Остальные сколько пробудут в таком состоянии? Не можешь же так держать их вечно.
— Недолго, минут десять-пятнадцать и очнутся. Просыпается, касатик, — знахарь похлопал по щекам внешника. — Гуд морнинг, падла!
— А, что? Что вы со мной сделали? — биолог начал ощупывать себя.
— Успокойся, пока ничего плохого не делали, но если ты не ответишь на мой вопрос или начнёшь юлить…
— Я скажу, всё скажу!
— Герберт, попробуй на нём свой дар, — предложил я. — Если соврёт, то папаша Кац сделает из него овоща. Мы даже маску с тебя снимать не будем.
— Что вы от меня хотите? Я такой же подневольный. Я сижу на Орбите и изучаю заражённых. В последнее время я плотно работал с белой жемчужиной.