И пришел Лесник! 9
Шрифт:
— Старший кто? — голос у неё был донельзя противный и резкий как будто рвалась ткань. — Чего молчим? Значит нет. Ну что же, кумушки, значит я буду у вас старшей!
Все женщины в камере смотрели на неё с удивлением, некоторые с раздражением и многие конечно же со страхом. Не дождавшись возражений, она прошла в самый дальний угол и указала на платформу, прикреплённую в самом низу.
— Чья? Убрать! — обычно платформы крепились по признаку кто первый пришёл того и место. Если место освободилось и на него никто не претендовал, то девушки двигали свою койку, но чтобы вот так в приказном порядке, да и кто ещё. Такая же заключённая, как и они. Девушка, чья это была платформа, отказалась,
Девушка, всхлипывая и оставляя крупные капли крови на полу отстегнула свою койку и потащила её в противоположный угол подальше от толстухи. Та поставила свою платформу на место и села на неё, как ни в чём не бывало, грозно окинув взглядом камеру.
— Что смотришь? Иди сюда, — толстуха продолжала качать авторитет и поманила пальцем молодую девушку, почти девочку, пришедшую вместе с ней. Вероятно, она и раньше уже заставляла её ублажать её. Девочка покорно подошла и достала из-за пазухи простыню, которые выдавали женщинам и закрепила её на вышестоящей койке организовав таким образом полог над койкой толстухи. Сама жирнуха с кряхтением улеглась на полку, затем к ней под простыню скользнула девочка. Наташа с отвращением отвернулась.
— Я сейчас блевану, — сказала она в полный голос.
— Да хрен с ней, пусть порадуются перед тем, как их на консервы отправят, — философски махнула рукой Кобра. Она перевела взгляд на одиноко повисшую при входе платформу, на которой лежала избитая брюнетка. — Пойдём глянем что с ней.
— Ух ты, сильно её отоварили, — сказала Наташа, рассматривая хрупкую девушку лет… не больше тридцати судя по коже. По её лицу сейчас было невозможно определить сколько ей. Губы разбиты в лепёшку, нос похоже сломан и свёрнут на бок. Оба глаза заплыли, хотя нет, правый вроде смог открыться наполовину. Шея, руки и грудь в синяках. Били, душили, царапали.
— Кто же это с тобой так? — задала риторический вопрос Кобра. — Что за зверство?
— Это люди. Роботы бы не стали бить, а просто пристрелили. Внешникам тоже это не нужно, они, наоборот, стремятся разобрать неповреждённые органы. Давай её к нам, пусть придёт в себя, а там спросим, — сказала Наташа. Кобра кивнула, и они потащили платформу вместе с брюнеткой к себе в угол. Пристегнули к стене, укрыли девушку одеялом, сами тоже легли спать. Наташа даже не поняла сколько прошло времени, когда услышала, что кто-то трясёт её койку. Открыв глаза, она увидела толстуху, пытавшуюся отстегнуть платформу с изуродованной женщиной. Кобра тоже проснулась почти одновременно с Наташей.
— Тебе чего надо? — воскликнула Наташа. — Вали отсюда.
— Она моя! — нагло заявила толстуха. — Она мне должна, так что сами валите иначе будете такими же, как и она.
— Это ты её так? — тихо спросила Кобра, чтобы не будить остальных.
— Я! Вставай сука! Долго тебя ждать, — толстуха ткнула миниатюрную брюнетку кулаком в бок. Так вся сжалась и тихонько заплакала. — Хватит мне здесь трагедию разыгрывать. Встать, я сказала!
— Слышь, чучело, ползи отсюда, — Кобра спрыгнула со своей койки. Наташа криво улыбнулась.
— Ты мне что ли? — Толстуха переводила взгляд с Кобры на Наташу и обратно. — Да я вас сейчас…
Договорить она не успела. Кобра хоть и была с погашенным даром, силой тем не менее обладала как у буйвола. Силой и ловкостью. Несколько быстрых ударов слились в один и раздался хруст и приглушённое мычание. Кобра легко отпрыгнула на два метра назад и полюбовалась
— Ну как тебе, лесба? Теперь, ты должна мне, — Кобра подошла к ней как можно ближе и спокойно сообщила толстухе плохую новость. — Ты меня разбудила. Сегодня ты убираешь камеру, снимай с себя одежду и вытирай кровь с пола.
Толстуха гневно начала вращать глазами и мычать за что получила ещё. На этот раз Кобра ударила её по ушам. Толстуха рухнула на колени и замотала головой. Кобра не стала с ней миндальничать и добавила ей по лицу ногой. Моментально озверев, она продолжила избиение неудачницы. Последним ударом она отбросила её к решётке. Удар был настолько силён, что претендующая на роль самой главной в камере пролетела около трёх метров и врезалась спиной в решётку. Толстуха сползла на пол и осталась сидеть.
— Как же я ненавижу таких, — плюнула ей вслед Кобра.
— Кто-то идёт, — прошептала Наташа. Драться она так не умела, но всё же была готова вмешаться. По коридору раздавались чьи-то тяжёлые шаркающие шаги и в то же время казалось, что кто-то полз. Девушки обратились вслух, напряжённо всматриваясь в сумрак коридора. Первой вскрикнула Наташа и невольно отпрянула. Кобра, разглядев новую фигуру попятилась назад. В коридоре показались щупальца перебиравшие прутья на решётке, и чуть позже показался их обладатель. В темноте сверкнули глаза и показалась хищная пасть, но она была не страшна, находясь по ту сторону решётки, в отличие от щупалец. Они проникли между частых прутьев и обвили толстуху, начавшую только-только приходить в себя. Её лицо теперь напоминало брюнетку, обработанную ею же ранее. Вдобавок она обзавелась переломами, и Кобра постаралась, превратив внутренние органы лесбиянки в фарш. Но вечер для толстухи только начинался. Монстр нежно обвил её необъятную фигуру и притянул к решётке. Она попыталась вырваться, но щупальца толщиной в руку взрослого человека не дали ей этого. Через несколько мгновений монстр полностью опутал свою жертву. Ещё секунда и толстуха заорала на всю тюрьму, из щупалец в её тело впились тонкие иглы, через которые монстр стал высасывать содержимое. Она практически на глазах стала худеть пока через пару минут не превратилась в одну оболочку. Чудовище, насытившись отпустило пустой мешок с костями и медленно поползло дальше.
— Спасибо… — девушки оглянулись и увидели, что маленькая женщина сидит на своей койке ощупывая лицо. — Боже мой, я плохо выгляжу?
— Примерно, как моя жизнь, — не удержалась Кобра и тихо засмеялась.
— Эта сука так меня избила! По-моему, она мне и зубы выбила, — она потрогала челюсть справа. — Нас держали в другой камере, гораздо меньшей этой. Нас шестерых. Двоих она заставила быть своими ковырялками, а я отказалась. Эта сука била других заключённых и внешники её не трогали. Она стучала им.
— О чём стучала? — не поняла Наташа. — И так всё ясно вроде.
— Внешники хотели знать, кто каким даром владел раньше, а сами обруч снимать боялись. Мало ли что, знаете какие экземпляры бывают, — покачала головой брюнетка. — Меня кстати Иштар зовут.
— Им это зачем?
— У них есть теория, что органы имеют те или иные отличия в зависимости от даров у человека. Разные показатели, которые даже они не могут уловить, — Иштар сморщилась от боли.
— Интересно. И долго ты уже здесь? — спросила Наташа.