И пришел Разрушитель. Том 1
Шрифт:
Когда они, переодевшись, отъехали примерно на тысячу шагов, Тенур остановил коня и развернулся лицом к мертвому становищу. Потом достал из седельной сумки сферу Ангун и поднял над головой, одновременно зачитывая заклинание на незнакомом Лиссу языке. Звучало оно как змеиное шипение вперемежку с гортанным рычанием.
Вот воздух над становищем сгустился в туман, сперва полупрозрачный, потом — непроницаемый. Вот Тенур замолчал и вскинул сферу Ангун еще выше.
Лисс переводил взгляд со сферы на туман и назад, все ожидая, что великий древний артефакт хоть как-то изменит свой невзрачный
А потом рассеялся и туман.
— А где… всё? — спросил Лисс.
От становища не осталось ни убитых кочевников, ни животных, согнанных в загоны, ни шатров. Вместо вытоптанной и обильно политой кровью земли — трава, высотой до середины бедра, густая и жухлая, как и положено в конце осени.
Тенур пожал плечами:
— Может быть на дне Змеиного моря, а может и в самой Бездне. Честно, мне плевать. Главное, что здесь нет наших следов и перемирие не будет нарушено.
Несмотря на безоблачную синеву неба, редкую для поздней осени, Арон с самого утра ощущал повисшую в воздухе тяжесть. И его внутренний горизонт то начинал темнеть, местами почти до свинцового цвета, то вновь светлел. Четкого направления у этой тяжести и темноты тоже не было.
— Ты тоже слышишь недовольство духов? — спросил Есиро, как-то незаметно сманеврировав так, чтобы ехать рядом.
Арон еще раз, внимательнее, присмотрелся к своему внутреннему горизонту. Это было оно, недовольство духов? Оно проявлялось именно так?
Не дождавшись ответа, Есиро продолжил:
— Сама Степь тоже звучит иначе. Прислушайся.
Слушать Степь — Есиро явно не имел в виду обычный слух. Тогда как?
Словно отвечая, реальность на мгновение сдвинулась.
Вокруг была тоже Степь, но не осенняя, а Степь середины весны, зеленая, цветущая… И на душе у Арона тоже было по-весеннему светло и хорошо. Он ощущал удовольствие от недавней хорошо сделанной работы — выполненного им задания учителя. Ощущал довольство миром, довольство собой и довольство своими друзьями…
Мэа-таэль похлопал по циновке рядом с собой, и Арон сел.
— На, — полуэльф протянул ему длинный зеленый стебель. — Разотри пальцами, понюхай, попробуй на вкус и удержи результат в памяти как можно дольше.
Сок горчил, а вот запах оказался необычно сладким, почти ванильным.
— Это аттана, самая распространенная трава в нашей части Степи, — пояснил Мэа-таэль. — Теперь закрой глаза и выпусти все чувства вовне. Только не магию — она повредит. Выпусти и жди. Я начинаю слышать Степь почти мгновенно, но тебе может понадобиться больше времени.
Степь шелестела травой, стрекотала насекомыми и пела птицами, шипела змеями и кричала зверьем — но все эти звуки были привычными. Они не были тем, что хотел услышать Арон. Надо было иначе.
А если — всплыла мысль — если слушать Степь можно было также, как он слушал лед — еще там, дома, в детстве, до изгнания? Правда, льдом он мог и управлять. Степь вряд ли потерпит подобные вольности.
Арон отсек все внешние звуки, оставив только звук шелестящей травы — аттаны. Очистил разум от лишних мыслей, как делал перед созданием сложных заклинаний, но не заполнил его Силой, а оставил пустым. И просто позволил себе быть — чужак, едва терпимый Степью.
Но он растворялся, его чуждость утрачивалась, его само существование утрачивалось. Он стал лишь пустым пространством, сквозь которое могла звучать Степь. Лишь пустым пространством для ее голоса…
Воспоминание оборвалось также внезапно, как появилось.
Не было ни Мэа-таэля — который в этом воспоминании выглядел очень юным, почти подростком, — ни весенней Степи, ни становища племени таэль в отдалении. Но Арон все еще ощущал сладкий запах аттаны, все еще чувствовал на языке ее горечь, все еще слышал, как в пустоту, созданную его разумом, прорвался голос Степи.
Сколько им с Мэлем было в этом воспоминании лет?
Семнадцать обоим, — ответила память, — одногодки.
— Ты слушаешь Степь? — спросил между тем Есиро.
Арон неопределенно пожал плечами, занятый другой мыслью, — он только сейчас осознал, что уже несколько раз воспоминания из жизни Прежнего появлялись в его разуме безо всякого участия двойника. Словно бы память Прежнего признала его хозяином и показывала то, что было нужно ему, и тогда, когда это было нужно именно ему. Точно так, как делала его собственная память.
— Послушай! — позвал его Есиро. Голос шамана Вольных звучал непривычно встревоженно. — Послушай, маг! Что-то происходит. Духи уже не просто недовольны, они в ярости!
Арон предупреждающе вскинул руку, заставив Есиро замолчать. Ему нужно было стать пустым пространством, как в последнем воспоминании, пространством, в котором без преград мог звучать голос Степи.
Сейчас…
Голос Степи ворвался без предупреждения, оглушая. Волнами шли гнев и ярость — от сотен тысяч… хотя нет, от миллионов духов. Каждый из них по отдельности был слаб — всего лишь бестелесная душа обычного человека, не мага, — но вместе они были Силой.
В памяти Арон всплыло воспоминание о его визите в царство Многоликого. Сейчас Сила Волны духов ощущалась равной Силе бога. Как минимум равной.
— Идут, — сказал Есиро, и Арон встряхнулся, выбрасывая из себя голос Степи.
— Они сильно обогнали зимнюю бурю, — добавил Есиро, и на вопросительный взгляд Арон пояснил. — Перед Волной первым всегда приходит ветер, но сейчас все еще стоит штиль. Духи торопятся.
С запада пришла бурая пелена и за несколько минут закрыла все небо, превратив день в поздний вечер. А потом уже не требовалось никаких усилий, чтобы увидеть Волну — бесчисленное войско духов.