И так бывает тоже
Шрифт:
Я вошла в гостиную, бабушка уже открыла рот, чтобы прочесть мне лекцию о приличиях, но раздавшийся звонок в дверь, спас меня.
– Надеюсь, тебе не придет в голову выкидывать коленца, – пробурчала бабушка и двинулась навстречу приятельнице.
Я обернулась и стала рассматривать вошедшую, разумеется, в сопровождении дворецкого, женщину. Она улыбалась бабушке, но взгляд ее был прикован ко мне. Я изобразила на лице скромную приветливую улыбку и замерла в позе, подобной маминой на портрете.
– Привет, моя дорогая, – расцеловалась она с бабушкой, и опять перевела взгляд на меня, – неужели я наконец-то смогу
Неожиданно для самой себя я смутилась. Госпожа Валай была невысокой слегка полноватой женщиной с задорными глазами. Выглядела она прекрасно, но что-то неуловимо выдавало ее почтенный возраст, так же как и в моей бабуленции. Может то была уже не такая живость движений, или выражение глаз, мелкие морщинки под ними, единственные, надо сказать, морщинки…Я прервала свои размышления, решив, что для этого еще будет более подходящее время.
– Очень рада видеть Вас, госпожа Валай. Познакомиться с друзьями моей бабушки – честь для меня.
Я почтительно присела в небольшом реверансе, краем глаза отметив удовлетворенное выражение лица бабушки.
– Зовите меня Изабелла, – разрешила госпожа Валай, усаживаясь поудобнее в кресле,– ну же, милая, рассказывайте! Вы наверняка волнуетесь перед завтрашним балом?
Я нерешительно пожала плечами.
– Я бы сказала, что это будет очередное скучное мероприятие, – хихикнула Изабелла, – но теперь, видя Вас воочию, смею уверить, что ни за что не пропущу этого!
– Почему? – позволила я себе удивиться.
– Уверена, что многим Вы станете как кость в горле.
Надо же, как весело они об этом говорят. А я, может быть, боюсь.
– Смею Вас уверить, что отбоя от кавалеров завтра у Вас не будет! – продолжала госпожа Валай, – разумеется, стать родственником Вашей бабушки очень выгодно, но и Ваша внешность не может остаться без внимания! Наши мужчины большие охотники до красавиц!
Да уж, да уж. Вот в этом я как раз таки не сомневалась ни секунды. Сталкивалась я с такими красавицами, охотниками до которых были их мужчины, печальное зрелище, что от них оставалось.
Бабушка, видно угадав направление моих мыслей, вступила в беседу.
– Ох, Изабелла, я боюсь, что Арахна своим ангельским характером убьет парочку достойных кандидатов на месте! – в притворном ужасе посетовала бабушка.
– Ну, я не сомневаюсь, что наша малышка с характером! – она немного сощурилась, разглядывая меня, словно что-то прикидывая, – завтра мой младший внук будет выбирать себе возможную невесту, но он для Вас юн, я планировала представить Вам Изарона при несколько других обстоятельствах, но, право слово, какая разница, когда вы познакомитесь. Правда этот негодяй будет безжалостно подтрунивать над Вами, как над дебютанткой, характер у моего старшего внука совершенно несносный, но, судя по рассказам Вашей бабушки, Вы из того же теста…Да, решено, завтра я попрошу Изарона непременно быть на балу. Я думаю, что при правильном подходе, вы сможете подружиться. Он немногим старше Вас. Вам же будет гораздо проще, если будет возможность общаться с кем-то на балу помимо двух молодух, вроде меня с Ириадой, да и этому Казанове местного разлива пора уже пообщаться с приличной девушкой, а не с всякими…
Так и не подобрав подходящего слова, Изабелла сделала неопределенный жест рукой.
– Я бы не хотела доставлять
Я разглядывала потолок своей спальни в бабушкином доме и пыталась представить, что мне несет завтрашний день. Прокрутив болтовню бабушки и ее подружки, мне стало смешно – Создатель, мне уже к тридцати, а они говорят о завтрашнем бале, как будто это будет иметь для меня такое же значение, как для только что инициированных магов-подростков. Я подумала, что многое в моей жизни уже не наверстаешь. Не будет вздохов на лавочке в весеннем саду в свете звезд, не будет робких приглашений на свидание, не будет бабочек в животе в ожидании звонка и многого, многого, многого…Остается надеяться, что будет другое. Более взрослое, более продуманное, более надежное. Утешая себя такими мыслями, я уснула.
А проснулась от бодрого возгласа бабушки, требующего, чтобы я немедленно вставала.
– У нас очень много дел, моя дорогая – проинформировала бабушка, распахивая шторы, – так что потрудись через пятнадцать минут спуститься в столовую.
Я поплелась в ванну. Утро для меня – это процесс. Сначала необходимо открыть один глаз, потом второй. Дальше необходимо сфокусироваться на своем отражении в зеркале и собрать волосы, а это уже вон сколько дел. Приведя себя в более-менее человеческий вид, я поплелась в столовую. Босиком. И все равно на бабушкино возмущение.
Я села за стол и зевнула. Шамани поставил передо мной тарелку и заговорщицки подмигнул мне: в тарелке была овсянка с улыбающейся рожицей, выложенным ягодками. Я благодарно улыбнулась в ответ.
Бабушка тем временем неторопливо перечисляла список дел на сегодня. Самым интересным для меня были прием модистки и стилиста. Я даже внутренне захлопала в ладоши, предвкушая это удовольствие. Фасон платья был придуман заранее, мерки переданы портнихе, которая по уверениям бабушки, была лучшей в своем деле, но все же я немного сомневалась.
После завтрака мы перешли в гостиную, и Адалада представила мне прислугу, как и обещала. Штат был небольшой: сама домомучительница, добряк Шамани, горничная Луиза (как пошло, подумалось мне – у нее даже родинка над губой была) и дворецкий Басар, как будто сошедший со страниц английского романа – седой, с невероятной осанкой и жестами, исполненными достоинства, слегка высокомерным видом (впрочем, до моей фаворитки Адаладушки ему было далеко) и внимательным, но не колючим, взглядом. Еще был шофер и приходящий секретарь бабушки господин Волдариус Шнапс. Я развеселилась от его фамилии, но бабушка взглядом пресекла мое веселье.
Отпустив прислугу, бабушка взялась за мою муштру. Я бесконечно приседала в неглубоких реверансах, соответствующих моему положению в обществе и положению гипотетических особ, отвечала на вопросы, улыбалась до боли в скулах и так снова, и снова, и снова. Пришла портниха с помощницей и мою усталость как ветром сдуло. Вот оно – мое платье! Вырез – каре, рукав с остро поднятыми плечами, оно туго обтягивало фигуру до середины бедер, а там переходило в широкий клеш. Увидев себя в зеркале, я улыбнулась и подумала, что из меня получилась бы шикарная Кастильская принцесса.