И тьма вернула свет
Шрифт:
Белой ночи безмолвием скованный,
Погрузившись в туман с головой,
Я стою на мосту зачарованный
Над уснувшею тихой Невой.
И невольно мне видится прошлое
В этот светлый предутренний час.
Вспоминается только хорошее,
Пережить бы все снова хоть раз…
Нет, нельзя повторить годы юные.
Чайки вьются над сонной рекой.
Мост раскинул пролеты чугунные -
Нет дороги на берег другой.
Но
Будто годы уносятся прочь.
А вокруг – только тишь необъятная.
А вокруг- только белая ночь.
Июнь 1977 г.
Надежде
Dum spiro, spero
Не угасай, надежды тихий свет.
Дай силы мне опять поверить в счастье,
Когда душе спасенья больше нет
От дикой боли, режущей на части.
Когда наступит праведный предел,
Умолкнут звуки и растают лица,
Когда все потеряю, что имел,
И даже будет не на что молиться,
Когда Любовь отвергнет, изменя,
И с нею Вера отойдет навеки,
Остынет жар великого огня,
Что бережет живое в человеке,
И я останусь навсегда один
Среди толпы, бездумной и жестокой…
Тогда прошу тебя, молю – приди,
Вернись, поспорь с неумолимым роком!
Покуда жив, я буду ждать тебя:
Часы, недели, годы – суть неважно.
Все вынесу, отчаянье стерпя,
И ты придешь, придешь ко мне однажды.
Надежда! Ты, как ласточка весны,
Явишься вдруг – я так уверен в этом.
Ты разобьешь оковы тишины,
Меня наполнишь музыкой и светом.
И больше времени коварный бег
Нас не разлучит – единенье свято.
И вновь взойдет наперекор судьбе
Моя звезда, упавшая когда-то!
16-17 мая 1978 г.
Аэропорт
Аэропорт. Белые поручни трапа.
Вот и опять я среди поля один.
Ветер в лицо. Масла горячего запах.
Музыка бега в звоне охрипших турбин.
Где-то сейчас встретят, наверно, кого-то.
Чьи-то глаза, не переставшие ждать.
Над головой режущий гул самолёта –
Кто-то летит в мне не известную даль.
Неба лазурь. Облак обрывки белеют.
Серой бетонки к солнцу несущая гладь.
Все говорят, что улетать тяжелее –
Это нет так. Хуже порой прилетать.
6 июня 1978 г.
а/п «Пулково»
* * *
«…И капли росы на рассвете…»
Будут капли росы многогранно сверкать на рассвете,
Будет таять туман, словно тихого сна забытьё.
И наставшее утро горячее солнце отметит
И, сияя и пенясь, расплавленной бронзой зальет.
Будет утренний шум, будет запах горячего хлеба.
Будет радость рожденья и радость движенья вперед.
Будут крики стрижей в синеве бесконечного неба.
И крутое паденье, и бешено-яростный взлет.
Незаметно-нежданно пора отрешенья настанет.
Будет розовым бархатом падать усталый закат.
Будет белый табак одурманивать пьяным дыханьем,
Будет сладкая вечность в томительной песне цикад.
Будет павшей звезды ослепительно-огненный росчерк,
И луна будет лить из-за туч свой мучительный свет.
И повиснет над миром глухое безмолвие ночи.
И никто не заметит, что рядом меня уже нет.
30 июля – 1 августа 1978 г.
Мы остаемся
Знаю, о чем всё –
Путь наш, увы, таков.
Мы остаемся
В бездне своих долгов.
Кто-то уходит,
Кто-то приходит вновь.
Но на исходе
Будет одно.
Одно…
Призрачным светом
Ляжет ночной туман.
Кончится лето,
Снегом падет зима.
Новой весною
Все оживет опять.
Только с собою
Дни нам считать
Считать…
Где благородство?
Тяжек наш крест – хоть плачь.
Может, вернется
К нам полоса удач?
Нет, не о том все,
Где-то трубят отбой.
Мы остаемся
Сами с собой.
С собой…
23 февраля 1980 г.
Играйте полонез
Михалу Огиньскому
Несмелый листопад гуляет по аллеям,
Он робко шелестит в вершинах тополей.
О дымке летних грез ужель я сожалею?
Ты тоже – я прошу! – о прошлом не жалей.
Обрывки нотных фраз кружатся под ногами,
Обрывки синевы плывут над головой.
Наверно, времена всевластвуют над нами,
Наверно, надо знать все камни под собой.
Играйте полонез! Вновь стали дни короче,
В который раз уже расходятся пути.
Вот так бы просто взять нам белые те ночи,
И стрелки повернуть, и все мосты свести…