И то был день, и то была ночь
Шрифт:
Сеятель нёсся ввысь, а массы воды продолжали слетать с него в разные стороны, словно–то, брызги с выпрыгнувшего из воды кита.
Зрители молча смотрели вверх. Только что, на их глазах, рождённый в холодных глубинах этого океана, Третий Сеятель, вопреки законам гравитации, исчез за пределами, так, дорогого и любимого ими неба. Провожая взглядом своего подопечного, Арх подняв голову предался размышлениям: «Три – четыре часа, и он с командой поднимется на борт Сеятеля». Он перевёл взгляд на уровень горизонта. Слева от него что–то мелькнуло, и какая–то тень заслонила свет Очага. Он повернулся. Перед
– Верховенствующий, приветствую тебя!
– Радуйся, Вестник! – Серафи приветствовал его на равных.
Осознав столь важный момент, Арх без заминки ответил:
– Радуйся!
– Всё прошло хорошо, Арх. Сеятель удался на славу, энергии в нём хоть отбавляй. –отвернувшись от шаловливого ветерка и пригладив бороду, Серафи продолжил:
– Через два часа нашего новорожденного уже «окольцуют», и мы приступим к погрузке снаряжения… А, затем, ещё через пару часов отправим на борт и вас. – посмотрев сначала на Арха, а затем подойдя к краю площадки, Верховенствующий обвёл взглядом расходившихся со смотровой площадки зрителей.
– Да, Серафи. Я так примерно и рассчитывал.
– У меня странное предчувствие, Вестник. Мне кажется, что ты был прав перед Советом в своих предположениях, и мы похоже совершили ошибку, отправив Второго Сеятеля дорогой Тьмы. Эх, – тяжело вздохнув, Серафи пристально посмотрел в глаза Арху: –… не стоило… Однако, я уверен, что, отправляя тебя сегодня, мы поступаем правильно и одновременно исправляем ошибку, если мы её допустили. Обязательно разберись, что же всё–таки произошло и с Первым и Вторым, но не забывай о Великой Цели и её достижении!
– Я понимаю. Всё сделаю.
– Это хорошо. На всякий случай я усовершенствовал Третьего. Теперь его Свет вместе с тобой сможет противостоять Тьме – в случае столкновения. Да светится имя Творца Бесконечности!
– Вестник, я не подведу нас! – преданно, с обещанием в голосе произнёс Арх.
– Я знаю… – многозначительно сказал Верховенствующий и, направившись к открытому люку, добавил: – Ты попрощался со своими?
– Да, – только и успел ответить Арх, начиная следовать за Серафи.
– Ну… тогда пойдём со мной. Отобедаешь последний раз Дома.
– Иду… – и обернувшись, Арх посмотрел на Очаг.
Сейчас он смотрел на копию. «А может быть на оригинал?» – странная мысль посетила его.
Почти очнувшись от налетевших на него воспоминаний, Арх восхитился зрением Дома, который сквозь такое расстояние пространства Бесконечности разглядел это чудо.
«Но всё–таки, эта картинка глазами Дома. А глазами Третьего и своими я увижу это Светило совсем скоро» – продолжил свои размышления Арх: «Возникает вопрос – когда?»
– Третий, через сколько часов мы сможем разглядеть местное Светило?
Сеятель молчал. У молодого Вестника появились сомнения, что он задал вопрос вслух. Собравшись повторить свой вопрос, Арх услышал Третьего:
– Предводитель, я начинаю снижать скорость. В систему заданных координат мы прибудем через пять часов, а разглядеть достаточно хорошо местное Светило мы сможем не раньше, чем через пять суток, то есть через семьдесят пять часов.
– Ясно. Как продвигается перестроение внутреннего пространства?
– Я полагаю… – в человеческой манере общения начал свой ответ Сеятель: – … закончить все работы, в соответствии, с расчётным временем – через два часа двенадцать минут.
– Хорошо. – подтвердил Арх и удобнее устроившись на ''троне'' попытался спланировать дальнейшие действия после пробуждения всей команды.
Формирование пошагового плана действий у Арха заняло чуть более часа. Его план предусматривал последовательные действия для всего главенствующего состава команды на ближайшие двое суток.
Довольный и свободный от дел, до того, как Сеятель всё перестроит и приступит к процессу пробуждения команды, молодой Вестник решил проанализировать свой последний диалог с Верховенствующим Серафи и обратился к Знанию касательно своей внутренней Сути.
Сконцентрировавшись он начал вспоминать…
* * *
Засмотревшись на Очаг, Арх отстал от Верховенствующего. Он догнал его в тот момент, когда Серафи, сойдя с винтовой лестницы на самом верхнем этаже Твердыни, уже направлялся в правое крыло здания – в свою резиденцию. Резиденция Верховенствующего Серафи располагалась сразу за музейной экспозицией Совета Дома, в котором как оказалось было большое количество «живых» полотен мастеров четырёх стихий – огня, воды, земли и воздуха. Портреты и картины, созданные этими мастерами, были известны своей реалистичностью и красотой на весь мир. Искусство мастеров заключалось в сочетании и оперировании «живыми» частицами материи всех четырёх стихий в одной картине. Они создавали шедевры – достойные внимания всех жителей Дома. Без исключений.
Арху очень нравились «живые» полотна. Он давно хотел посмотреть их в столичном музее, но времени на это как всегда не хватало. О существовании этого музея и этой коллекции, будучи членом Совета, Арх не знал, но и не придал этому особого значения. Ведь такой шанс выпадает не всегда и не каждому.
Музейное помещение – галерея, ведущая к резиденции Серафи, была разделена светом и тенью на две половины. По левую от Арха руку – в свете, проходящем сквозь прозрачную кровлю, на разных по высоте постаментах, под портретами членов и стражей Совета – лежали артефакты событий давно минувших дней. По правую же – в тени, между развешанными на стенах «живыми» картинами, яркость, которых, нивелировала грань света и тени двух половин галереи – в полях антигравитации, чередуясь, висели доспехи, оружие и посохи ушедших Вестников.
Не задерживаясь, Серафи шествовал впереди. Арх же, поддерживая дистанцию в несколько шагов от Верховенствующего, старался не отставать и рассмотреть, как можно больше предметов и картин.
В совокупности с выставленными экспонатами, игра света и тени, даже без включенного искусственного освещения, сделала простую архитектуру музейного помещения прекраснейшим местом для получения эмоций. Идея – вернуться и вдоволь насладиться экспозицией после окончания обеда и беседы с Серафи, – начала навязчиво досаждать его.