И тогда ты умрешь
Шрифт:
– Но если вы сотрудничали с Эстебаном, значит, могли остановить Джефферса!
Йел покачал головой.
– Планов Эстебана я не знал. Он никого не посвящал в детали.
– Послушайте, что бы вы решили, если бы вам представился выбор: либо убрать Хабина, либо предотвратить то, что произошло в Колинсвилле?
Йел молчал.
– Неужели вы выбрали бы Хабина? – прошептала Бесс.
– Поймите, я израильтянин и не могу позволить, чтобы такие, как Хабин, ходили по земле. Террористы постоянно угрожают жизни моих соотечественников. Моя первая жена погибла по вине ублюдков, подобных Хабину. – Йел мрачно взглянул на Бесс. – Да, я принес бы в жертву ваш Колинсвилл и еще десяток таких городов ради того, чтобы друзья Хабина остались за решеткой!
Когда-то Кальдак сказал Бесс, что Йел – человек мягкий и ранимый. Не правда. Сейчас перед Бесс стоял безжалостный и холодный убийца.
– Вы шокированы, Бесс? Помните, когда-то я сказал вам, что у каждого человека свои приоритеты? Так вот, для меня Эстебан значил несколько меньше, чем для вас. Задайте себе вопрос: чем бы вы согласились пожертвовать ради уничтожения Эстебана?
Бесс задумалась, затем твердо ответила:
– Я бы не стала приносить в жертву вас.
Йел пожал плечами.
– Я надеялся, что смогу помешать Эстебану убить вас. Но мне нужно было уничтожить отравленные деньги, а я не знал, где они находятся. Только когда Эстебан попросил привезти вас на мельницу, я понял, что они там. Однако это могло оказаться ошибкой, и, чтобы не потерять доверия Эстебана, я обязательно должен был явиться туда с вами. – Щека его конвульсивно дернулась. – Этого не понадобилось бы, если бы Кальдак позвонил мне раньше и сообщил то, что узнал от Джефферса. Кстати, примерно час назад Джефферс был арестован вблизи мельницы. При задержании он вопил что-то про свой договор с Кальдаком.
Джефферс абсолютно не интересовал Бесс.
– Почему же вы ничего не предпринимали? Почему молча ждали, пока Эстебан убьет меня?
– Я ждал не этого, – грустно усмехнулся Йел. – Я ждал, когда мне представится возможность действовать. Вы с Кальдаком не дали мне побыть героем.
– Вы не герой, Йел.
– Правильно, я не герой. Просто у меня свои приоритеты. – Йел отвернулся. – Завтра вечером я вылетаю в Тель-Авив. Утром загляну к Кальдаку.
– Вы считаете, что он захочет вас видеть?
Йел утвердительно кивнул.
– Он наверняка рассердится на меня за то, что я использовал в качестве приманки вас, но идею приоритетов он поймет.
– Чушь!
– Бесс, он поймет меня. Посудите сами: когда Кальдак ехал на мельницу, ему больше всего на свете хотелось свернуть шею Эстебану. Но все-таки он не стал в него стрелять. Он знает, что такое приоритеты. Смерть Эстебана не была для него в тот момент главной целью.
* * *
Когда на следующий день Бесс вошла в палату, Кальдак сидел в постели.
– Ты же должен лежать! – набросилась на него Бесс.
– Я отлично себя чувствую. Не понимаю, почему они не хотят меня выписать.
– Так тебе и надо. Нечего было лезть под пули.
Выглядел Кальдак неважно, но все же гораздо лучше, чем накануне. На его щеках даже появился легкий румянец.
Бесс поставила в вазу только что купленный букет цветов.
– Йел был у тебя?
Кальдак кивнул.
– Да, только что ушел.
– Он говорил, что ты его поймешь.
– Я действительно понимаю его.
– А я – нет! Это предательство, Кальдак. Я считала его своим другом.
– Он и был твоим другом.
– Друзей не насаживают на крючок, чтобы бросить врагу, как приманку!
Кальдак молчал.
– Мне плевать на приоритеты! – кричала Бесс. – Это не правильно. Он не должен был так поступать. Но я… – Слезы вдруг подступили к ее глазам. – Он мне все равно нравится. И это тоже не правильно.
Кальдак поднял голову.
– И что я должен сделать? Объяснить тебе его поступок? Обелить его? Нет, уволь. Себя я не оправдывал и его не стану. Мы оба тебя использовали и оба предали. Сколько бы мы сейчас ни сожалели об этом, факт остается фактом. Тебе придется или простить нас, или попытаться вычеркнуть нас из памяти.
– Что значит – «попытаться»? Почему ты думаешь, что я не смогу этого сделать?
Кальдак пожал плечами.
– Йела ты, может, и забудешь. А меня – нет. – Он долго молчал, словно не решаясь заговорить, потом негромко произнес:
– Ты нужна мне, Бесс. Очень тяжело говорить тебе такие слова, но ты мне нужна, и я тебя не отпущу. Хочешь считать меня сволочью – считай. Но если ты захочешь убежать от меня, я стану тебя преследовать. В конце концов, преследовать – моя профессия. Я не буду тебя беспокоить, просто ты всегда будешь знать, что я рядом. И когда-нибудь ты придешь ко мне и скажешь, что я тебе тоже нужен.
Бесс мрачно покачала головой.
– Не говори ничего, Бесс. Мы не можем убежать от того, что нам суждено.
– Может быть, это и случится, – медленно проговорила Бесс. – Только не дави на меня.
– Я не давлю, – ответил Кальдак. – Я просто объясняю тебе, что тебя ждет. Я ведь понимаю, что ты по-прежнему винишь меня в смерти Эмили.
– Нет, – вздохнула Бесс. – Я была не права. Ты же не знал, что она захочет поехать со мной в Тенахо. Я даже не виню тебя в том, что ты заманил туда меня. Это было чудовищно, но я понимаю, что тобой двигало. Приоритеты, черт возьми! Опять приоритеты. И ты, и Йел помешаны на своих приоритетах.
– Положим, я помешан на тебе еще больше, чем на приоритетах.
– Хватит с меня помешательств! – заявила Бесс. Она чувствовала, что необходимо как-то отгородиться от Кальдака, потому что его близость сводит ее с ума. С самой первой встречи этот человек прибрел непостижимую власть над ней.
– В моем помешательстве нет ничего ненормального, – возразил Кальдак. – Мы с тобой прекрасно подходим друг другу.
– Только в сексуальном смысле.
– Да, да, и еще раз да, но не только! – вышел из себя Кальдак. – И ты это знаешь. Я… Я люблю тебя, Бесс. Я не могу позволить тебе исчезнуть из моей жизни. Я хочу быть с тобой и любить тебя.