И в аду есть герои
Шрифт:
– А женщины там были? – жадно поинтересовался он. – Полинезийки? Такие, знаешь, губастенькие дикарки.
– Откуда женщины, Птиций? – улыбнулась Яна. – Это необитаемый атолл. Мы прилетели туда на гидросамолете.
– А где вы жили? В гамаках под пальмами?
– Там есть бунгало.
– С полинезийскими горничными?
– Никаких аборигенов. Только я и Кортес.
Птиций недоуменно покрутил круглой лысой головой:
– А кто вам заправлял постели? Кто готовил еду?
– Мы сами.
– Форменное безумие.
– Иногда горничные ужасно достают, – зевнул Артем.
Управляющий поправил ярко-красный галстук, приятно дисгармонирующий с нежно-голубой рубашкой и оливковым пиджаком, и бросил на Яну долгий взгляд: загорелая девушка, одетая в плотно облегающее подтянутую фигурку максимально открытое белое платье, выглядела необычайно соблазнительно.
– Яна, неужели ты настолько боишься конкуренции, что вынуждена прятать Кортеса на необитаемых островах?
– Мы ездили отдыхать, Птиций, а не развлекаться, – пояснил наемник, лаская в руках бокал с коньяком. – Но в любом случае конкуренции Яна не боится. – Он помолчал. – Я тоже.
– Не сомневаюсь. – Конец отвел взгляд от девушки и, звякнув многочисленными кольцами, поднялся из-за стола. – Приятно видеть, что вы, вернувшись из медвежьего угла, первым делом навестили мое скромное заведение. Если что-нибудь потребуется, я к вашим услугам.
И его невысокая пухлая фигурка растворилась в полутемном зале.
– Звук выключи, – пробубнил ему в спину Кортес, но было поздно.
Звуки, доносящиеся со сцены, были действительно своеобразными: в славящейся яркими шоу «Ящеррице» шло выступление хора поющих химер «Каменные ноты». Несколько месяцев назад неугомонный Птиций, вечно изобретающий, чем удивить посетителей, взял в аренду у чудов два десятка истуканов помельче, пригласил толкового хормейстера и обучил уродцев стройно попискивать в такт музыке. Учитывая, что последний раз живые химеры появлялись в городе около двухсот лет назад, народ валом повалил в клуб, но первое выступление хора ознаменовалось большим конфузом: истуканы ужасно застеснялись публики, постоянно выпадали из ритма, и если бы не развеселившие посетителей трепыхание декоративных каменных крыльев и жалобные ужимки, дебют можно было бы признать провальным. Птиций решил было преподнести труппу как комическую, но химеры неожиданно распелись, перестали теряться на сцене, а их необычайно высокие голоса нашли своих поклонников, обеспечивающих на редких выступлениях уродцев полный аншлаг.
Кортес к числу любителей каменного писка не относился.
– Варьете сегодня предусмотрено? – недовольно поинтересовался он, поморщившись, когда солист хора взял особенно высокую ноту и компания рыжеволосых чудов за соседним столиком разразилась бурными аплодисментами.
– Варьете здесь предусмотрено всегда, – ответила Яна, потягивая коктейль. – Но оно не имеет ничего общего с искусством. Прислушайся, постарайся понять прекрасное.
– Надо было спросить у Птиция, где он хранит это прекрасное в перерывах между концертами, – проворчал Кортес. – В подвале?
– Украшает ими парк вокруг «Ящеррицы», – рассмеялся Артем. – Химерам-то до лампочки, где стоять, а публике приятно – искусство.
– Не сомневаюсь, что ты поступил бы именно так, – протянула Инга.
Хрупкая, тоненькая девушка была отчаянно похожа на школьницу, непонятно каким образом попавшую в ночной клуб. Это впечатление особенно усиливали заведенные за уши гладкие рыжие волосы и невинный взгляд темных, почти черных глаз, и в принципе оно было справедливым: Инге еще не исполнилось и двадцати. Но девушка являлась неплохим магом и даже успела поучаствовать в одной очень опасной и запутанной авантюре, из которой сумела выбраться лишь благодаря заступничеству наемников. Ее положение в команде было двойственным: с одной стороны, рыжая являлась подругой Артема, принимала участие в нескольких несложных операциях, но ничем особенным себя еще не проявила, и все понимали, что в глазах Кортеса Инга пока еще «свободный агент, периодически привлекаемый к выполнению контрактов». Не более.
Пищание со сцены усилилось.
– Может, поедем в «Три педали»? – предложил Кортес.
– Мне, кстати, тоже не нравятся эти, с позволения сказать, артисты, – прогудело за его спиной. – Вы позволите к вам присоединиться?
Рядом со столиком наемников, отгородив его от сцены, подобно Кавказскому хребту, появилась массивная, как пассажирский трамвай, фигура приставника. Косматая голова гиганта, поросшая длинными спутанными волосами и густой бородой, гордо возвышалась примерно в восьми футах над полом, а его длинные руки могли украсить собой экскаватор средней мощности.
– Христофан, – улыбнулся Кортес. – Рад тебя видеть.
– Взаимно, дружище, взаимно.
Приставник уселся на скрипнувший стул – наемникам пришлось слегка потесниться – и щелкнул толстенными пальцами, сухой треск напомнил пистолетный выстрел и на мгновение заглушил хор. Ожидавший знака официант немедленно выставил на стол бутылку дорогого коньяка.
– Если вы не против, господа, хочу угостить вас лучшей выпивкой, которая нашлась в этом заведении. – Христофан ловко откупорил бутылку и разлил по бокалам янтарную жидкость. В воздухе поплыл чудный аромат выдержанного напитка. – Коньячку почти сто лет!
Артем удивленно кашлянул: их последняя встреча с приставником не давала оснований полагать, что он первым протянет наемникам руку. Скорее наоборот, Христофан вполне мог считать себя обиженным достаточно жестким поведением челов. Правда, это было давно.
– Выпьем и забудем все маленькие эпизоды, которые омрачали нашу дружбу! – провозгласил гигант и, отправив коньяк в длительное путешествие по своему необъятному животу, удовлетворенно крякнул.
Кортес и Артем вежливо последовали его примеру, в отличие от девушек, которые, переглянувшись, не стали отказываться от выбранных ранее напитков. Впрочем, приставник сделал вид, что не заметил этого.
– Приятно вот так, с душевной теплотой и ненавязчивостью, обрести, казалось бы, давно утерянных друзей, – принялся разглагольствовать гигант. – Вы не будете против, если я оплачу ваш ужин?
– Знаешь, Христофан, – пробурчал Кортес, – будет гораздо лучше, если ты прямо скажешь, чего тебе от нас надо.
На фоне косматого здоровяка атлетичные формы наемников потеряли большую часть внушительности, Кортес и Артем выглядели рядом с ним зелеными юнцами. А хрупкая Инга и вовсе стала похожа на хорошенькую куколку, которую Христофан зачем-то вытащил из кармана.
– Почему ты решил, что мне от вас чего-то надо? – немного обиженно поинтересовался приставник.
– Мама воспитала меня циничным, – признался Кортес. – Мне действительно было приятно, когда ты предложил забыть тот маленький эпизод, который омрачил нашу дружбу. И я с удовольствием забуду о нем. Но… – Наемник пошевелил пальцами и улыбнулся. – Ты плохой актер, Христофан.
– В самом деле? – уныло вздохнул гигант.
– В самом деле, – подтвердил Артем. – Колись, Христофан, что надо?