…И в человецех благоволение
Шрифт:
И ты уже человеком возвращаешься к заметенному поземкой следу вчерашнего костерища, сбрасываешь шапку, рукавицы и со знанием дела, полярным щегольством, если угодно, разводишь костер. А собаки уже поняли перемену настроя и стали твоими собаками, вернулись из дебрей потусторонней собачьей тоски, потягиваются, машут
Из-за скал медленно вылазит солнце, и начинает искриться снег. Через час будет тепло и можно ехать в одной нижней кухляночке из пыжика с расстегнутым воротом.
Кормежка собак, я всегда в сытости держал упряжку, и первая кружка черного, сладкого до липкости чая.
А солнце ползет выше, и скалы из черных становятся разноцветными.
Через час в дорогу, все увязано, упаковано по-хозяйски, а ты от избытка силы не сидишь на нарте, а бежишь рядышком, и мышцы играют, и в голове ничего, кроме счастья. Счастья и чувства служебного долга.
Эх, черт побери, до чего же я хорошо жил в те времена! Если закрыть глаза, то иногда я могу минуту за минутой вспомнить все время и километр за километром пройденные дороги.
Годовой отчет. Важнейшее событие года в нашем отделе, и в десятке других отделов министерства, и в сотнях других отделов десятков других министерств, и в тысячах других отделов всевозможнейших ведомств.
Итог работы других. Вложений освоено столько-то, условных единиц работы выполнено столько-то, прирост по сравнению с предыдущим годом на столько-то…
Значит, так. Прежде всего святое правило: засадить за работу всех подчиненных, чтобы каждому было сверх головы и еще оставалось на дом.
Себе оставить увязку и согласование. Пусть кто-нибудь попробует пикнуть. Но никто не попробует, потому что весь мой отдел по призванию чиновные люди. Откровенно говоря, я их слегка презираю. Кажется, имею на это право. Я пришел к ним из тундры, собственной энергией проложив дорогу, а они про эту тундру, тайгу и пустыню только в книжках читали, ибо у них не хватило в свое время энергии или смелости поглядеть на это.
Так, прямо с институтской скамьи, обмельчали люди и сами того не заметили, как они обмельчали. Квартирный вопрос, мебели, вчерашняя восемнадцатая серия польского детектива и еще пресловутое слово «хобби» – рыбки, кактусы и, разумеется, футбол. И в каждом сидит святая уверенность, уверенность в собственной мудрости – «сумел устроить жизнь». Работаю в министерстве, живу в столице, имею квартиру, получаю приличный оклад.
Сорокалетние сопляки!
В одном можно быть уверенным: министром или даже пятым заместителем никто из них никогда не будет. Не тот полет. И слишком приучены к дисциплине. С девяти до пяти.
Сегодня не пошел на работу. Могу себе это позволить. Пока отдел подбивает сводки, могу погулять, проветрить мозги, чтобы со свежей головой приступить к выводам. В конце концов – главное обобщение, выбор общей перспективы и направления.
Весь день шлялся по улицам. Сретенка, Покровка, Сивцев Вражек.
Странная аномалия. До девяти, до половины десятого город наполняет чиновный люд. Около сорока лет, средний возраст. После половины десятого на улицах множество старух. Вначале это просто бабки с кошелками, которые направляются на рынок. А около одиннадцати на свет божий вылазят какие-то немыслимые старушки в чепцах, шляпках и пальто ушедших в вечность фасонов. Откуда они вылазят?
А вечером город забит молодежью. Той самой, которую мне не дано понять…