И в горе, и в радости
Шрифт:
Посмотрев в глаза мужа, я отчетливо поняла, что мне критически мало уже просто вести разговоры и держаться за руки. В этот момент мне захотелось большего. Настолько сильно захотелось, что я готова была сама сделать первый шаг. И не только встать, для того, чтобы удобно расположиться на руках мужа, но даже стать инициатором нашего первого поцелуя. Но не делать же этого при свидетелях. Пусть слуга и отошел к входу в беседку, прикидываясь столбом, но он все же был здесь. Поэтому, выйдя из-за стола и подойдя к перилам, я перевела взгляд на темные воды озера, в котором отражались два полумесяца, одновременно с этим начав благодарить баннерета.
— Сегодняшний
Понимая, что здесь мне ничего не светит, я надеялась, что Адер приготовил все не только для чудесного ужина, но и для его продолжения.
— Подожди еще немного. То, что скоро произойдет здесь, думаю тебе также понравится.
Встав у меня за спиной, Ок’Тарнер окинул внимательным взглядом темную водную гладь озера. Я же, чуть отклонившись назад, прижалась спиной к груди мужа, положив голову ему на плечо, и тут же почувствовав в ответ, как он бережно обнимает меня за талию, нежно прижимая к себе. От согревающих объятий я на мгновение задержала дыхание. А после, медленно выдохнула. Так как увидела, как под водой, в нескольких местах, что-то начинает светиться. Прошло минуты две-три, когда на поверхности появились бело-золотистые цветы, блестящие в лунном свете, как самые дорогие бриллианты.
— Как смотришь на то, чтобы выпустить бриков?
— Кого?
Не понимая, о чем спрашивает муж, я скорее отреагировала на его дыхание и тихий голос, прозвучавший у моего уха. Задавая же ответный вопрос, я даже не пытаясь обернуться, чтобы не встретиться взглядом с Ок’Тарнер и не выдать одолевающие меня сейчас чувства. Ведь, вроде как, проявлять инициативу и делать первый шаг должен мужчина. Во всяком случае, в местном обществе. Судя по тому, чему меня учила Жустин, я и так сегодня несколько перешла меры дозволенного, демонстрируя свою благосклонность мужу. Да и сейчас я не отстранилась, позволяя себя открыто обнимать, при постороннем человеке.
— Насекомых. Если их не выпустить, в ближайший час они погибнут.
— Да-да, конечно.
Несмотря на то, что мне совершенно не хотелось выбираться из объятий Адера, я все же не желала смерти местным светлячкам. Поэтому и поспешила к первой сфере. Оказалось, что ее достаточно было поднять, перевернуть и открыть крышечку. Стоило мне это сделать, как брики тут же устремились светящейся дорожкой прямо к блестящим цветам, начав активно летать над ними, отражаясь маленькими, светлыми точками в воде. На разделяющем нас расстоянии, казалось, будто это звездочки с неба спустились на землю, принявшись играть в чехарду над водной гладью. Сейчас я очень пожалела, что у меня нет камеры, чтобы запечатлеть этот момент и иметь возможность, вернувшись в Дюршарс, смотреть на фото и вспоминая этот вечер.
Я, наверное, до утра простояла бы в беседке, любуясь на необычное зрелище, вот только продлилось оно не более получаса. После чего слуга зажег магический светильник, водрузив его на середину стола.
— Ну а теперь можно и возвращаться. Тем более, что сейчас уже довольно поздно и ты, наверняка, устала.
— Нет-нет.
Услышав про усталость, я тут же заверила мужа в обратном. А все потому, что все еще надеялась на продолжение этого романтического вечера. И да, даже если баннерет все это придумал, чтобы соблазнить меня, то я была только за. Столь красивое ухаживание со стороны мужа надо поощрять. Ведь тогда он будет стараться радовать свою жену чаще. Во всяком случае, мне очень хотелось верить в эту теорию. А все потому, что более романтического дня у меня еще никогда в жизни не было. А если и было, то я об этом давно забыла. Поэтому, мне совершенно не хотелось, чтобы этот вечер закончился ничем.
Как оказалось, идти назад через весь парк нам не надо было. Так как имелась короткая дорога, которая выходила не к центральному входу в парк, а так скажем, к запасному. И там нас ждал экипаж, быстро доставивший меня с Адером на постоялый двор.
Поднимаясь на этаж, где были наши комнаты, я ждала, что муж поведет меня к себе, но вместо этого он остановился возле нашей с Жустин комнаты. Но я все еще не верила, что он просто так уйдет и даже не поцелует на прощание. И баннерет поцеловал… руку. После чего, пожелал спокойной ночи и открыл дверь, тем самым показывая, чтобы я заходила в свой номер.
Оказавшись внутри, я лишь чудом удержалась, чтобы громко не выругаться. Вот это облом. Сейчас я, как никто другой, понимала тех парней, которым после множества соблазнительных улыбок и многообещающих взглядов, в конечном счете, предлагали остаться друзьями. И да, яростного проявления захвативших меня эмоций не было лишь потому, что мой взгляд упал на безмятежно спящую Жустин. Чтобы там не произошло между нами с Адером, она в этом не виновата. Точнее — не произошло. Вот только кто бы мне объяснил, в честь чего птица обломинго решила свить гнездо у меня на крыше и почему все так сложно. Возможно — это как-то связано с местными правилами и традициями, а так как я их не знаю, то делаю что-то не то, или не так. У кого бы узнать?
Вместе с возникшим вопросом мой взгляд вновь упал на спящую молодую женщину. Нет, у бывшей любовницы Ок’Тарнер, насколько бы мы с ней ни подружились, я не буду интересоваться, почему муж не целует меня и не тащит в кровать. Ведь я четко вижу желание в его глазах, да и сама демонстрируя, всеми возможными и доступными способами, мою благосклонность. Значит, остается только Гвида. Вот только идти искать и будить старую знахарку посреди ночи я не стала. Все равно сегодня уже момент упущен. Ну что же, поговорю с ней после завтрака. Откладывать в долгий ящик этот вопрос я была не намерена.
85
— А где Гвида?
За завтраком нас было трое: я, Адер и Жустин. Не то, чтобы в этом было что-то необычное, просто я отлично помнила свой вчерашний, романтический вечер и мое желание разобраться в происходящем к утру не угасло, поэтому и задала волнующий меня вопрос.
— Она сейчас с тем парнем, за которого ты просила.
— Ты имеешь в виду ювелира?
— Пока, простого подмастерья, — уточняя, муж спокойно завтракал, как будто мы обсуждаем погоду, а человека. — Если ты не забыла, звание мастера он так и не получил.
Отложив столовые приборы, я с беспокойством посмотрела на баннерата.
— Зачем к нему пошла Гвида? Он все же пострадал? Насколько сильно?
В отличие от меня, Ок’Тарнера не очень волновала судьба незнакомого ему человека. Жустин также спокойно продолжила есть, при этом она постоянно хмурилась. Правда, судя по ее отрешенному взгляду, нашего разговора ее мысли не касались. И ведь у нее такое настроение с самого утра. Возможно, вчера что-то произошло, чего я не знаю. Надо бы с ней поговорить. Но позже. Сейчас меня больше беспокоило состояние молодого мастера.