И вкус тьмы на губах…
Шрифт:
– Отказываться от браслета не буду. Это ведь еще не
подтверждение брака, время все расставит по местам.
– Какая ты у меня умница.
– Виктрэм благодарно поцеловал в
висок.
А я зажмурилась, стараясь не проявить своих чувств. орько-
сладких, противоречивых, сумбурных. Счастье с капелькой
грусти.
Наши отношения необычные, пугающе скороспелые. Даже и
не знаю, с чем их сравнить? азве что с вином?
Молодое вино особенное.
сразу кружит голову. Но, увы, недолговечно, его пьют быстро, пока не испортилось.
Пускай наши чувства – молодое вино, я не боюсь. Нет, не
боюсь. Больше нет в моей душе страха. сть только легкое
сожаление, что не поддалась пoрыву еще раньше. Сердцу не
давало покоя предчувствие, что просто нам с Рэмом не будет.
Что однажды хмель развеется, и тогда… Что тогда, я старалась
не думать.
Нет, я ни о чем не жалела. Меня переполняло счастье, казалось, что за спиной выросли крылья, а которых я умею
летать.
***
В это сложно поверить.
Она егo… Долгожданная, единственная…
Виола – его! Она ответила взаимностью, приняла его таким, какой он есть – воином Кромешной Тьмы. Почти безумец, потерявший ориентиры, преодолевающий свою боль через
смех, он обрел свой свет – нежную, милую, прекрасную
девушку.
И все изменилось.
Мрак сдался? Мрак отступил, выпуская его душу из цепких
когтей навсегда? Или просто затаился перед решающим
ударом?
Он твердо знал: Виола – спасение его души. Так почему он
все ещё слышит сводящий с ума шепот? Разве бывает так? Свет
в душе – и вкус тьмы на губах?..
С этим еще предстояло разобраться. Сейчас важно другое.
Виола... Не испугать ее напором. Только бы не оттолкнуть
своей тьмой…
ГЛАВА 13. Похмелье любви
– Виола, ягодка моя сочная, – хрипло шептал бессовестный
кромешник, обсыпая мою обнаженную спину быстрыми
поцелуями вдоль позвоночника вниз и обратно, слегка
прихватывая кожу зубами.
Дивное утрo. Самое лучшее пробуждение – пробуждение в
объятиях любимого мужчины под его поцелуями.
– Виола, просыпайся.
– Отстаньте, лорд, я вас не знаю! – Я шутливо отбивалась, делая вид, что мечтаю еще поспать.
– Что же вы тогда делаете в моей постели, госпожа?
– Сплю, разве непонятно?
И когда Рэм вздохнул, смирившись, что я бессердечная соня, развернулась и набросилась на него сама.
– Попался?
– Вообще-то, это мой вопрос,
– С каких это пор твой?
– С первого взгляда на тебя.
– Первый взгляд был на мою спину! – возмутилась я.
– Точнее на то, что поиже, - рассмеялся этот озабоченный. –
Я проснулся и увидел самые славные булочки в мире.
– Ах ты ж… где моя скалка?
– Твоя скалка – сводница.
– В смысле?..
– На кромешников не действуют привороты, а скалки, выходит, еще как. Это была любовь с первого удара.
– Скалки – лучшие друзья девушек! – осознала я с восторгом.
– Надо предложить принцу Джареду закон: если девица
изувечила кромешника скалкой, она обязана выйти за него
замуж.
– Бедные лорды... Не жаль товарищей? Это сколько же будет
подражательниц!
– Гм, а ты права... Не подумал. Сохраним наше знакомство в
секрете, будет нашей первой семейной тайной, леди Глау, –
произнес Рэм, касаясь своими губами моих.
– Леди Глау?.. Вы спешите, лорд!
– Отнюдь, моя леди.
Дальше на разговоры не осталось ни сил, ни желания.
Чувственные губы Рэма сводили с ума. Безумие, сладкое
безумие – то, что он творил с моим телом. Поцелуи, от которых
подгибались пальцы на ногах, кожа покрывалась испариной, пересыхали губы,темнело в глазах. Я забывала свое имя, растворялась в ласке его рук, таких чутких и безудержно
щедрых.
– Вик… Вик... – Я могла только шептать его имя.
Стон. Его… Мой... Наш общий, один на двоих.
Сердца стучат в такт.
Дыхание в унисон.
Страсть, разделенная на двоих. Эйфория совместного полета.
И разноцветные звезды перед глазами.
И треск.
Треск?..
Кровать рухнула под нами с жалобным звуком.
Приподнявшись на руках, Виктрэм напряженно
поинтересовался:
– Цела?
– И даже очень довольна, – отозвалась я весело. Толстый
матрас смягчил падение, превратив занятие любовью в
пикантное приключение.
– Я о подобном лишь в историях для
взрослых слышала. Ты сломал кровать, Рэм, ну, ты и силен!..
Кромешник вздохнул с облегчением и поцеловал меня в нос:
– Хохотушка моя... Справедливости ради, кровать пала под
тяжестью нашей общей страсти.
– Нет уж, ещё несколько дней назад я была невинной
девицей, разве может сломаться добротная мебель из-за такой?
– Ради такой может, - поправил серьезный Рэм.
– Я не могу
от тебя оторваться, Виола. Я дышу тобой. Ты мое наваждение, мой свет.