И все-таки она красавица
Шрифт:
– Не торопись. Долг Франции – принимать беженцев, но приказ сверху гласит: «Не пускать!» Во всяком случае, тех, кто без документов. Диктаторы редко выдают визы, ксерокс под бомбежкой искать нелегко, так что приходится рисковать жизнью и пробиваться наудачу. Спасение приходит, если удается высадиться на берег.
– Их нельзя выслать?
– Можно. Теоретически. Но все зависит от родины каждого. Назад отправляются только уроженцы стран так называемого надежного происхождения, где несчастных не подвергнут пыткам, как только они сойдут с трапа самолета.
– Если я правильно понимаю,
– В точку! Беднякам должно повезти с войной на родине, иначе они у нас не задержатся. Политическим беженцам предоставляют убежище, экономическим – нет. И не спрашивай, чем парень, умирающий от страха, лучше умирающего от голода.
Лейтенант Флор не мог решить, насколько искренен Велика. Тема задевает? Утратил иллюзии?
Майор был уже у двери, когда Жюло сформулировал вопрос:
– А браслеты, патрон? Синие браслеты, которые они носят на запястье?
Ответа он не дождался и счел, что Петар просто не услышал.
Ночь совы
19:33
Лейли почти бежала от автобусной остановки у Эг Дус. Она пересекла пустынную игровую площадку, эспланаду, посыпанную розовым гравием, где весной мэрия высадила хилые деревца, и, задыхаясь от напряжения, поднялась на восьмой этаж башни Н9. Из багета, зажатого под мышкой, на каждую ступеньку сыпались крошки. Толкнув дверь, она ввалилась в квартиру.
Альфа, Бэмби и Тидиан сидели за накрытым столом. Лейли бросила сумку на ближайший стеллаж и чуточку слишком резко положила хлеб на стол. Лица детей остались бесстрастными, и Лейли занервничала. Не из-за нового патрона – Рубен Либерос был безупречен, даже превзошел ее ожидания. Удивительный, потрясающий, доброжелательный, сбивающий с толку хранитель тайны запертых номеров, которые ей не позволялось убирать. Лейли расстроилась из-за опоздания. Виноваты пробки и автобус, тащившийся с черепашьей скоростью. Рабочий день у всех марсельцев заканчивается в один и тот же час, как будто людей вынуждают не только жить и работать в одних и тех же огромных городах, но и возвращаться по домам в одно и то же время.
Бэмби бросила взгляд на часы над буфетом: 19:37.
Дочь не поздоровалась с Лейли. Не улыбнулась. На ее лице застыло выражение холодного неодобрения – точь-в-точь учительница, встречающая малыша, который на одну минуту опоздал после перемены.
– Я была на работе. Простите… – Лейли бросила темные очки в корзину, села, налила себе воды. – Мне правда очень жаль. Сегодня был мой первый день, а город с шести вечера просто стоит. Завтра постараюсь лучше рассчитать время и закончу пораньше, мой босс согласился.
– Да ладно, мам, – успокоил ее Альфа и отрезал себе сразу треть багета.
Бэмби продолжала дуться. «Красоточка моя… – Лейли мысленно улыбнулась. – Мечта любого мужчины!» Она жалела несчастного, которому достанется этот хрупкий дракончик. Ему лучше не опаздывать к ужину и… не забывать зайти в булочную!
Лейли положила себе тажина – кускус с цыпленком. Дети по раз и навсегда заведенному порядку не стали ждать возвращения матери и сели за стол, но к еде едва притронулась. «Вообще-то Бэмби имеет право злиться, – подумала Лейли. – Я сама завела этот ритуал, не нарушаемую семейную традицию: мы едим вместе, начинаем ровно в 19:30, не включаем ни телевизор, ни радио».
Каждый вечер ей приходилось преодолевать сопротивление старших детей – у них всегда находились занятия поинтереснее: нужно сделать домашнее задание, встретиться с друзьями, ну чего ты, мам, я потом что-нибудь съем, возьму в холодильнике. Бэмби возмущалась даже громче Альфа, запальчиво повторяя: «Мы уже не дети… Подумаешь, опоздала на минуту… Мало ли что бывает…» – но Лейли была непреклонна. До тех пор пока один из них не заведет собственную семью, определять порядок в доме будет она. Днем они могут делать что хотят – вставать поздно, выходить из дома еще позже, – но к ужину быть как штык. Лейли знала слишком много семей, члены которых встречались в дверях или на лестничной площадке и жили бок о бок, не общаясь. А ведь кое-где имеются отцы! Бурчите на здоровье, дети мои, но за стол мы будем садиться ровно в половине восьмого, потому что Тидиану завтра в школу! Она не сдавалась и победила.
Лейли бросила короткий взгляд на детскую поверх головы младшего сына. Одежда разбросана, мяч упал с этажерки на пол – наверняка из-за сквозняка, который еще и перевернул горшок с фикусом, и никто не потрудился подмести. Ничего страшного, главного достижения у нее не отобрать. Маали каждый вечер едят вместе! Спорят, смеются, разговаривают.
Впрочем, сегодня вечером все немногословны.
Альфа раскачивался на стуле, и тот скрипел. Бэмби встала, чтобы налить в графин воды.
Можно подумать, опоздание матери разрушило магию. Тишина была почти нездоровой. И все из-за семи минут? Лейли гнала прочь воспоминания о том, как сама скандалила, если дети слегка задерживались. Ей хотелось нарушить молчание, и она начала рассказывать, как прошел день. Семейные трапезы тем и хороши, что всегда есть темы для беседы. Альфа выглядел озабоченным, Бэмби казалась усталой, но постепенно перестала хмуриться. Рубен Либерос ей нравился.
– Он правда назвал тебя маленькой солнечной принцессой? – спросила она. – Ты выдумываешь, мам!
Девушка удивилась, услышав, сколько в мире отелей «Ибис», ей понравилась идея, что можно перемещаться из одного в другой, чтобы переночевать или поработать управляющим. Лейли заметила, как Альфа и Бэмби несколько раз переглянулись. Эти двое всегда были неразлучны, но сегодня они выглядели настоящими заговорщиками. Значит, ее опоздание все- го лишь предлог для недовольства. Занятая наблюдением за старшими, Лейли забыла о Тидиане, а тот даже не начинал есть. Ничего веселого, когда все едят одно и то же, но Лейли и тут не уступала. Особенно когда еду готовила бабуля Марем. Тидиан ковырял вилкой холодный кускус, стараясь не ронять крупинки на стол, чтобы не навлечь на себя материнский гнев, но выражение лица у него было мученическое.
– Доедай, сынок, бабуля очень старалась.
Лейли тянула время, заговорила о том, как прошло утро, о своем визите в Бюро, о шансах получить квартиру побольше при посредничестве этого симпатичного Патрика (или Патриса?).
– Надо же, какой удачный выдался день, – прокомментировал Альфа. – Тебе сегодня встречались одни добрые самаритяне
Бэмби закатила глаза, бросила красноречивый взгляд на четыре кровати в спальне: «Пока-то наша нищета никуда не делась…»
– Мам, уже остыло…