И вся федеральная конница
Шрифт:
– Бренди?
– Лучше б это было кофе, сэр, – усмехнулся сыщик, принимая фляжку. – Спасибо. Постойте-ка… неужели это та самая…
– Да, это мифрил. – Взгляд лейтенанта стал отрешенным. – Говорят, он улучшает вкус бренди… и не только бренди.
– Среди ребят о ней легенды ходят, сэр, – почтительно сообщил Фергюсон.
– Легенды? – Запрокинув голову, лейтенант махом отправил себе в рот остатки выпивки.
– Про то, откуда она у вас, сэр.
Мысленно сыщик бормотал самые грязные ругательства, какие только смог вспомнить… догадывался
– Нет никакой особенной легенды. Это подарок. Просто подарок.
– Сэр, я вовсе не хо…
Фергюсон осекся, видя, как взгляд лейтенанта становится отрешенным… словно тот видит перед собой не черный плюш обивки, а нечто совсем иное… за много миль и дней от катящейся по вечернему Нью-Йорку кареты.
– Подарок друга. Он, – Мак-Интайр криво усмехнулся, – был гномом, как несложно догадаться. Однажды ночью мы с ним долго и весело пили, а под утро поменялись флягами. Это было под Шарпсбергом…
– Говорят, там было жарко, сэр…
– Жарко? В преисподней, Фергюсон, холодов не бывает. Мы пошли в бой, каждый – впереди своей роты, и каждому досталось по пуле… в сердце. Его фляга выдержала… видишь, даже следа не осталось… а мою, – лейтенант вздохнул, – мою пробило насквозь.
– Сэр…
– Есть сигнал.
Сонливость Фергюсона будто пулей вымело.
– Где?!
– Видите красный огонек?
Сыщик добросовестно уставился в ту часть поверхности хрустального шара, на которую указывал затянутый в лайку пальчик, но разглядеть сумел только радужно переливающиеся клубы тумана.
– Да… – к Мак-Интайру, похоже, шар оказался чуть благосклонней. – Это их сигнал, без сомнений. Вы сможете…
– Сейчас…
Карта города, которую Фергюсон, как и любой незнакомый с основами построения астральных проекций человек, с первого взгляда посчитал чем-то вроде партитуры оркестра, была заранее расстелена на крышке гроба. И теперь ведьма быстрыми, обманчиво небрежными движениями выкладывала на нее содержимое длинного узкого футляра…
– Аметист, топаз, топаз, бирюза… – Харпер болезненно скривилась, когда на очередном ухабе камни дружно подпрыгнули на добрых полдюйма, – изумруд, александрит… топаз… похоже, они тяготеют к этой части спектра… бирюза, сапфир, алмаз… да придержите же проклятых лошадей!
Сыщик и лейтенант одновременно рванулись к шнурку, едва не столкнувшись лбами.
– У нас не больше двух минут…
– Не стоит отвлекать ее… – … рубин, гранат, сапфир, топаз, аквамарин… ох, как же они скачут…
– Лошади? Но кучер…
– Не мы, они… – Миллисент, на миг откинув вуалетку, смахнула капли пота. – Кто бы ни был их связной, в школе Эфира он силен. Прыгает, словно идущая на нерест форель, меняет несущую волну почти каждую секунду.
– Мисс Харпер…
– Не волнуйтесь, Джимми, в этот раз мы его не пустим. – Губы девушки выглядели тонкой нитью на бледном личике. – Он хорош, но для того, чтобы скрыться сразу от трех пеленгаторов, он еще недостаточно хорош. Еще пара камней – и он будет наш!
– Только бы он не ушел! – Мак-Интайр, согнувшись, уперся в лоб стиснутыми руками. – Только бы не прервал связь! Святой Эдуард, помоги нам, дай удачу, пусть он сегодня говорит подольше…
Есть! – торжествующе крикнула ведьма. – Есть, завершена! А остальные? Тоже…
Взмах ладони – и от разложенных камней вытянулись разноцветные лучики. Все они шли от края к центру, словно вокруг карты выстроили кольцо невидимых свечей, но кольцо неправильной формы, и поэтому лучики перекрещивались не точно в середине, а…
– Здесь! Свамп-стрит, 17!
Мы проходили мимо него утром, сэр! – возбужденно произнес Фергюсон. – Помните, такой небольшой особняк из желтого кирпича…
Свамп-стрит… Свамп-стрит… – Ноготь лейтенанта прыгал по строчкам таблицы… – Вот… Свамп-стрит, 17… зеленый-красный-зеленый.
Понял, сэр.
Много времени у них быть не могло, и сыщик, разомкнув саквояж, попросту сыпанул его содержимое на диван. Секундой позже Мак-Интайр пинком ноги распахнул дверь и вылетел из кареты, сжимая по ракете в каждой руке и стараясь не прокусить зубами жестяный корпус третьей.
Это были отнюдь не стандартные армейские сигналки – под серой пеленой туч словно распустился невероятной красоты цветок, призрачный свет залил улицы…
– Скачи! – заорал лейтенант. – Свамп-стрит, 17! Живо!
Он едва успел вскочить обратно в экипаж – лошади сорвались, лишь заслышав свист раскручиваемого кнута.
– Йех-хо-хо-хой!
Правивший лошадьми агент был только на прошлой неделе переведен из Теннесси после ранения. Правила передвижения по городу были для него весьма относительным – в особенности по части соблюдения – понятием. Впрочем, несущаяся по вечерним улицам огромная черная карета вызывала у большинства запоздалых прохожих лишь одно желание – как можно плотнее вжаться в стену.
– Винсент говорит, – ведьма, закрыв глаза, откинулась на спинку дивана, – что закончил первый уровень блокадной сферы.
– Теперь им точно не уйти! – Сыщику пришлось почти кричать – они мчались по булыжнику, грохоча, словно десяток ломовых телег. Камни Миллисент давно уже разлетелись по всему полу, и Фергюсон мог лишь надеяться, что ни одна хрупкая блескучка в половину годового жалованья сыщика не окажется под его каблуком. – Господь отдал их в наши руки.
– Пока еще нет, – с тревогой сказал лейтенант. – Блокаду первого уровня можно прорвать.
– Но телепорт будет отслежен! – отрывисто бросила Харпер. – И мы последуем за ним, куда бы он ни вел!
Фергюсон промолчал. Конечно, его ребята выполнили бы любой приказ… но сам-то сыщик превосходно помнил, как в 59-м подобный телепорт банковского грабителя привел гнавшихся за ним полицейских в засаду…
– Подъезжаем!
– Сэр, – начал сыщик, видя, как лейтенант берется за ножны, – возможно, вам…
– На фронте или здесь, в тылу, – Мак-Интайр провел рукой, и алая вязь давно забытых слов полыхнула на зеркальном лезвии ятагана, – я всегда буду идти впереди своих людей.