И вся федеральная конница
Шрифт:
Когда это произошло, было около 6 часов вечера. Битва шла не более 20 минут, но за это короткое время целая дивизия федералов была смята и обращена в бегство. Столь впечатляющую работу проделали всего три бригады из дивизии Роудса, которые только и участвовали в атаке. Правофланговая бригада Колквита и резервная бригада Ремсьюра в самом начале сражения повернули на юг, чтобы встретить возможную кавалерийскую атаку. Атаки, однако, не последовало, и обе бригады оказались бесполезно выключенными из дела.
Солдаты 3-й дивизии Шурца не поддались всеобщей панике. Их командир, единственный из старших офицеров, ожидавших нападения, успел подготовить свою дивизию к бою. К тому же, в отличие от дивизии Девенса, его части располагались на открытом пространстве
Конфедераты, продолжавшие преследовать бегущих со своим наводящим ужас воплем, вышли на поляну у церкви и наткнулись там прямо на четкую линию дивизии Шурца. К тому времени собственный линейный порядок южан был уже нарушен или, вернее, совершенно исчез, уступив место рассыпному строю. По сути, южане применили в бою у Чанселорсвилла новую наступательную тактику, позволявшую им максимально использовать свою огневую мощь. Ховард вспоминал, что «когда атакующие войска выходили из леса и бросались в атаку, люди, шедшие впереди, останавливались и стреляли, а затем, пока они перезаряжали винтовки, новая группа выбегала вперед, останавливалась и тоже стреляла, хотя и не в правильной линии, но зато так кучно, что наши люди падали перед ними, как деревья во время урагана».
Наступая в таком порядке, южане обрушились на дивизию Шурца, но та не дрогнула, и у Уайлдернесс Черч люди Джексона впервые с начала боя встретили организованное сопротивление. Шурц развернул в линию 5 тысяч человек, открывших по атакующим плотный ружейный огонь, а артиллерия Джилджера, предусмотрительно расположенная на удачной позиции, засыпала их гранатами с картечью.
Но у конфедератов тоже была под рукой артиллерия. По приказу Стюарта на шоссе выдвинулась батарея под командованием майора Бенхема, состоявшая из шести орудий.
Под прикрытием этих орудий пехота Роудса бросилась в атаку на людей Шурца. Отбитая огнем с фронта, она обошла линию северян справа. Там ее встретили 26-й Висконсинский и 58-й Нью-Йоркский полки, которые были едва ли не единственными частями иноземного корпуса, сражавшимися в тот день мужественно и стойко. Они выдержали натиск бригады Иверсона и отступили лишь тогда, когда был отдан приказ очистить позиции. Левофланговые части Шурца не проявили такой выдержки. Охваченные с фланга бригадой Долса, они обратились в бегство, и вся линия дивизии рассыпалась под анфиладным огнем, как выставленные в ряд кости домино. В течение 20 минут сопротивление людей Шурца было сломлено, и они присоединились к обезумевшей толпе, в которую превратился 11-й корпус.
В этом бою три дивизии Ховарда потеряли 2400 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Но хуже материальных потерь был моральный шок, потрясший всю Потомакскую армию. «На нас обрушились тьма, Джексон и ужас», – вспоминал один солдат-северянин.
Сиклс, корпус которого оказался в очень неприятном положении, также спешил соединиться с основными силами. Удар Джексона был нанесен как раз в тот момент, когда он преследовал «отступающего» противника, и теперь две дивизии 3-го корпуса, продвинувшиеся далеко на юг, могли быть отрезаны от основных сил. Стараясь избежать подобной катаетрофы, Сиклс повел свои части и бригаду Берлоу из 11-го корпуса, также отправленную в погоню за врагом, к возвышенности Хейзел Гроув, которая прикрывала Чанселорсвилл с запада.
Джексон также понимал важность этой возвышенности и после короткой заминки продолжил свой фланговый марш. Несмотря на усталость и пустые желудки, его солдаты по-прежнему были полны желания драться и закончить то, что было ими так удачно начато. Ускоренным шагом шли они по Старому шоссе, которое не было занято ни одной частью северян, и Каменная Стена мог быть уверен, что займет высоты прежде, чем это смогут сделать федералы. Его люди уже вышли на широкую просеку, тянувшуюся до самого Чанселорсвилла, и прошли преграждавшую им путь каменную стену,
Генерал Дэн Сиклс, возвращавшийся в расположение главных сил со всей возможной быстротой, приказал сопровождавшей его кавалерии Плизантона обогнать пехоту и задержать неприятеля. Плизантон – опытный кавалерист – приказал командиру 8-го Пенсильванского конного полка майору Кинкану выдвинуться вперед и ударить во фланг марширующей пехоте врага. Выполняя это распоряжение, пенсильванцы галопом помчались по узкой лесной дороге, соединявшей Пленк-Роуд с Хейзел Гроув, и с обнаженными саблями неожиданно врубились в передовую неприятельскую колонну. Рассеяв ее в считанные минугы, люди Кинкана повернули налево и в конном строю атаковали шедшую позади дивизию Роудса. Последняя поначалу опешила от подобной наглости и остановилась, но затем пришла в себя и открыла по федеральным всадникам беглый огонь. Кинкан, конечно, понимал, что его лихая вылазка не может привести к разгрому пехоты южан.
Пенсильванцы, погарцевав на виду у людей Роудса, развернули лошадей и ускакали прочь. Но главная цель, которую преследовали Сиклс и Плизантон, была достигнута: южане приостановили свой марш, а выигравшие время северяне успели подтянуть артиллерию и прочие резервы к высотам Хейзел Гроув. Поначалу на вершине были лишь спешенные конники Плизантона, но вскоре их подкрепили 22 орудия из кавалерийского парка, выступавшие под прикрытием 110-го Пенсильванского пехотного полка.
Южане, не зная об этих перемещениях, уже пришли в себя после лихого наскока неприятельской кавалерии и возобновили наступление. Причем как! По дороге в линейном боевом порядке шли два Джорджианских полка и размахивали в воздухе захваченными ими знаменами 11-го корпуса. Эти звездно-полосатые полотнища, а также сгущавшийся сумрак ввели федералов в заблуждение. Вдруг, как вспоминал лейтенант Томпсон из 1-го Нью-Йоркского кавалерийского полка, «вся линия самым подлым образом открыла винтовочный огонь, а затем бросила американские знамена и показала восемь или десять мятежных флагов». В ответ на эту хитрость Плизантон приказал открыть огонь из всех имевшихся орудий. «Этот ужасный залп ошеломил и отбросил головы их колонн обратно в лес, – свидетельствовал Томпсон. – Оттуда они открыли убийственный ружейный огонь, постоянно подводя свежие резервы и пытаясь наступать с такой же быстротой, с какой их сметали наши орудия».
Однако относительно постоянного подвода свежих резервов лейтенант Томпсон явно заблуждался, очевидно, сбитый с толку ночным мраком. В то время в первой линии корпуса Джексона по-прежнему шла дивизия Роудса, уже сильно уставшая и поредевшая в ходе вечернего боя. На смену ей должна была прийти следовавшая за ней дивизия Э. П. Хилла, но ночной марш по узкой дороге привел ее в замешательство. К тому моменту, когда части Роудса стали отходить назад, в боевую линию смогла развернуться только одна бригада – Лейна, которой, конечно, было недостаточно, чтобы заменить всю дивизию первой линии. Тем не менее Хилл приказал ей идти вперед, и Лейн повиновался. Но не успела запланированная атака начаться, как артиллерия конфедератов открыла огонь. Орудия федералов тотчас ответили им дружными залпами, а поскольку они были расположены на господствующих высотах и хорошо пристреляны, то накрывали противника с замечательной меткостью.
Некоторое время эта беспорядочная артиллерийская канонада продолжала сотрясать воздух, не принося никаких результатов. Наконец потерявший терпение Хилл отправил к Лейну одного из своих адъютантов с приказом атаковать. Лейн заметил на это, что если командование действительно ждет его атаки, то следует сначала отдать приказ о прекращении бесполезной пушечной пальбы. Совету генерала вняли, орудия конфедератов умолкли, а вслед за ними канонаду прекратили и северяне. Воспользовавшись коротким затишьем, Лейн отправился на поиски Хилла, чтобы получить от него подтверждение приказа о ночной атаке.