Шрифт:
Глава 1
– Да! Вот такая я простодыра! Представь себе! И меня уже трудно изменить, практически невозможно! Даже и не пробуй! – воскликнула я, резко взмахнув рукой, и с недоумением уставилась на молодого мужчину, который до этого момента спокойно сидел прямо передо мной и с упоением читал что-то в своей электронной книжке. Услышав мой голос, он поспешно вскочил со своего места, выронив при этом гаджет из рук. Сидящая рядом с ним тётка, необъятных габаритов, подобрала электронную книжку с пола и отдала ему. Мужчина, позабыв поблагодарить её за помощь, сунул книжку под мышку и тоже уставился на меня. Я на некоторое время замерла, пытаясь проанализировать чудную ситуацию, в которую только что нечаянно влипла.
– С-садитесь,
Тут я пришла в себя и вспомнила, что еду в вагоне метро. А то, что я неожиданно воскликнула вслух, слышали все ближайшие попутчики по вагону. Судя по их лицам, они сильно засомневались в моей нормальности. Решили, видимо, что я с головой не дружу. А молодой человек, поспешно уступивший мне своё место, наверняка, принял мои слова в свой адрес. По его лицу было видно, что он мучительно пытается вспомнить, не имел ли он счастья быть ранее знакомым со мной, ведь похоже, что я обратилась именно к нему?
Окончательно растерявшись, и не придя толком в себя, я плюхнулась на предложенное мне место и, сгорая от смущения, потихоньку исподлобья огляделась, стараясь сделать это как можно незаметнее для окружающих. Думаю, что это плохо у меня получилось. Я сама по себе вообще жутко стеснительный человек, а тут ещё такое внимание со стороны окружающих… Я бы, может, выскочила из вагона, но, было уже поздно – двери захлопнулись, поезд, погромыхивая, помчался до следующей станции.
Интерес к моей персоне и не думал угасать, люди посматривали на меня с живым интересом, выжидая, что я сообщу ещё что-нибудь замечательное о себе. Сидящие напротив меня две, густо накрашенные девицы, в нескромно коротких юбчонках, насмешливо косились в мою сторону, не переставая жевать жвачки. Они то и дело что-то говорили друг другу в уши и хихикали. Наверное, смеялись надо мной. Пусть сначала на себя посмотрят, куклы намалёванные! Молодой человек опять выронил книжку из рук, так как доставал её из кармана, намереваясь продолжить чтение, нагнулся, чтобы поднять её, сделав это в одно время со мной. При этом мы хорошенько стукнулись с ним головами, вызвав неудержимый хохот девиц. Даже не хохот, а вполне себе ржание. Так дальше продолжаться не могло, нужно было срочно выходить из глупого положения. Да что же за такой длинный перегон между остановками!
Доехав, наконец, до следующей станции, я дождалась, пока откроются двери, и выскочила на перрон, толкнув при этом на выходе, здоровенную тётку с копной окрашенных в ярко-рыжий цвет волос. Тётка, видимо, выходить не собиралась. Она возмущённо что-то сказала вслед мне, я оглянулась, она покрутила пальцем у виска. Слов её я не разобрала, так как поезд уже тронулся. Явно они не являлись словами благодарности в мой адрес. Ну и ладно! Свидетели моей невольной выходки скрылись в тоннеле. Я с большим облегчением вздохнула. Можно было расслабиться.
Глава 2
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мне нужно было проехать еще две станции, чтобы доехать до своей остановки, и разозлилась на себя: вот, всегда так! Нет бы, дальше ехать и не развивать в себе комплексы по поводу своего поведения, пусть себе смотрят. Подумаешь, сказала вслух то, о чём думала, в это время. Ну, назвала себя не очень красиво. Ну и в чем дело? С кем не бывает? Что? Никто и никогда не разговаривал сам с собой? Не верю! Я, вообще-то, в это самое время думала о своей подруге Вере, ну и мысленно ругалась с ней. С недавних пор это вошло в мою привычку: я совсем не хочу обижать её и стараюсь вслух не говорить ей неприятных вещей, которые могли бы её расстроить. Ещё я очень дорожу нашей дружбой, хотя Вера ужасно любит меня поучать, и считает своим долгом регулярно и настойчиво вправлять мне мозги. Вообще-то, мы с ней одногодки, но так уж повелось в наших с ней отношениях, что Вера у нас старшая и мудрая, ну а я – младшая, неопытная и так далее.
Видите ли, она считает меня недотёпой и простодырой. И слово-то, какое выдумала! Недотёпа ещё куда ни шло, оно всем известно, но простодыра! Что это вообще за слово? Обидно как-то слышать его в свой адрес! Как-то я пристала к ней с требованием немедленно объяснить значение этого слова и попросила больше его не употреблять в моём отношении, но подруга отговорилась тем, что слово это самое для меня подходящее и, в то же самое время, вовсе даже не обидное. От слова «простодушная», пояснила мне Вера его значение. Сказала, что слово это она ещё от бабки своей узнала. Душа, значит, у меня простая и бесхитростная. Бабка тоже, видать, мастерица была, давать людям приятные характеристики. Только я так и не вижу связи в этих словах. Думаю, и никто не видит.
Я Верину бабку не знала, не приходилось с ней встречаться. Бабуля уже умерла к тому времени, как мы подружились с её внучкой. Видела её только на фотографиях в их старом семейном альбоме. Впечатляющая была такая бабка. Интересная. Такая, знаете, из голубых дворянских кровей. Такие типажи часто попадаются на старых дореволюционных фотографиях. Да портрет ещё у них висит в одной из комнат. На нём баба Ксения изображена ещё довольно молодой, примерно лет тридцати, ну, может больше. Вера говорила, что портрет написал бабкин верный и давний поклонник, который любил её смолоду, долго и красиво за ней ухаживал, да так и не женился, после того, как она предпочла ему будущего Вериного деда. Парня не такого изысканного в долгих ухаживаниях, зато делового и очень деятельного. Да еще и красавца. Дед же не был ревнив настолько, чтобы не подружиться с отставленным художником. Тот был принят в семейный дом и стал верным другом им обоим. Вот такие вот высокие отношения раньше бывали. Просто удивительно. Теперь уж нет в живых ни деда, ни художника, ни бабки Ксении. Остался прекрасный портрет молодой женщины. Кстати, внучка очень похожа на свою бабку. Те же тёмные густые прекрасные волосы, те же яркие синие глаза под бровями такой красивой формы, что не нуждаются ни в какой корректировке пинцетом. Можно только позавидовать, всей той красоте, которая досталась подруге с рождения.
С Верой мы знакомы уже много лет. Сначала учились в школе, правда не с первого класса, а только последние два года, так как до этого я жила с родителями в славном городе Реутов и, соответственно, училась в школе там. С Верочкой мы сдружились сразу и с первого же сентября сидели за одним столом на уроках. Нас даже прозвали графинями-вишенками, за то, что мы почти всегда были рядом, расставаясь только на ночь. Школой дружба наша не ограничилась. Потом мы проучились в студенческие годы в педагогическом институте. Правда, уже на разных факультетах. Вера – на иностранных языках, а я на факультете русского языка и литературы. Я бы с большим удовольствием училась вместе с Верой, но иностранные языки, к моему глубокому сожалению, не для меня. Не давались они мне никогда, хотя я и очень старалась. А жаль.
А вот у моей подружки, в отличие от меня, ещё в школе обнаружились потрясающие способности к изучению языков, и из неё могла получиться неплохая учительница немецкого и английского. Но не получилась – не захотела подруга работать за мизерную зарплату учительницы средней школы. Конечно, после института она попыталась заняться тем, чему её обучали несколько лет, но как только представилась возможность, сбежала с почетного педагогического поприща в туристическую фирму, а их в те годы, как помнится, стало открываться в Москве великое множество, и им понадобились специалисты, хорошо владеющие языками и умеющие работать с клиентами. Уж что-что, а трудностей в общении с людьми, Верочка никогда не испытывала.