И. о. поместного чародея
Шрифт:
Скорее всего, это был временный эффект, вызванный тем, что я находилась в эпицентре магической вспышки, которую устроил Констан. Но этого было достаточно для того, чтобы мне пришла в голову простейшая спасительная мысль. Если из-за артефакта мне предстоит погибнуть, то не будет ли самым лучшим выходом уничтожить его вместо того, чтобы пытаться бежать? Можно было сделать это еще раньше, но мне почему-то не приходило в голову, что Теннонт оставил его в комнате, вместо того чтобы таскать повсюду с собой. Теперь же, когда дом вот-вот разрушится, судя по треску и громыханию, с побрякушкой, оставленной без присмотра, могло случиться все что
Я бросила быстрый взгляд в окно. Лжечиновник и Виро все еще смотрели в небо и что-то кричали друг другу с взволнованным видом. Оставалось надеяться, что их интерес будет достаточно глубок и продолжителен для того, чтобы я успела добраться до их сокровища.
Я сломя голову бросилась вверх по лестнице, опутанной светящимися нитями.
Вещи Теннонта пребывали в некотором беспорядке, однако благодаря своему временному дару я прекрасно видела, что артефакт лежит в дорожной сумке, наполовину скрытой под кроватью. Все сияющие и пульсирующие нити сходились туда, образуя слепящую глаз сердцевину. Я усилием воли заставила себя не видеть этот ярчайший свет и принялась потрошить сумку. Скрип балок, треск крыши и рев ветра, перемежающийся раскатами грома, заставляли меня ежиться и поминутно коситься на дверь в ожидании внезапного появления Теннонта.
Среди вороха одежды лежал небольшой дорожный ларчик, который, хвала богам, был закрыт на простой крючок, а не на замок. Я трясущимися руками схватила его, чувствуя, как щекочет кожу магическое излучение, и откинула крышку.
Артефакт был похож на небольшое зеркальце, стоящее на подставке из какого-то тяжелого, темного металла. Вместо стекла использовалась мутно-белая, чуть радужная пластина, более всего напоминающая бельмо на глазу. В самой подставке было небольшое закопченное углубление. Грубая работа и весьма потрепанный внешний вид свидетельствовали о том, что я имею дело с очень древней штуковиной.
Честно сказать, я до последней минуты не знала, как буду уничтожать то, что найду. Но тут и раздумывать было нечего — мутная пластина выглядела чрезвычайно хрупкой, к тому же она была завернута в бархатный лоскут. Это одновременно намекало и на то, что ее нужно было беречь от ударов, и на то, что ее целостность была важна для работы артефакта.
Дом снова встряхнуло, и я едва успела отскочить к двери, как одна из балок с жутким грохотом подломилась. Часть потолка обрушилась на кровать. Комнату заполнили клубы пыли и шум низвергающихся с небес потоков воды.
«Вот так оно и разбилось!» — с мрачным удовлетворением подумала я, примеряясь к металлической шишечке на спинке кровати, которая теперь большей частью была скрыта под обломками. Замахнуться как следует, и…
Сильные пальцы вцепились в мое запястье, и я вскрикнула от неожиданности, но тут же вывернулась и отпрянула к груде мусора, которая завалила б о льшую часть комнаты.
За моей спиной появился не Теннонт, а Виро. Я умоляюще уставилась на него, понимая, что сейчас от его решения зависит моя жизнь.
— Я не позволю вам! — сказал он извиняющимся тоном и протянул руку.
— Вы же знаете… — в отчаянии произнесла я, прижав зеркальце к груди и попятившись.
— Я не могу этого допустить, — сказал он с сожалением, но твердо.
Увы, но все было предрешено. Мне не хватило каких-то секунд. Уже ни на что не надеясь, я замахнулась во второй раз. Виро бросился ко мне и вновь перехватил мою руку. Не могу сказать, что я сдалась, хоть и не сомневалась в своем поражении. Мы покатились по полу клубком, как два диких кота, и, несмотря на то, что он был значительно сильнее меня, с некоторой гордостью должна отметить, секретарю пришлось несладко. Я едва не оторвала ему ухо, до крови укусила за шею, почти выбила глаз и надолго лишила его радости плотских утех, с успехом использовав свое костлявое колено. К чести Виро должна признать, что он по большей части защищался и пытался меня скрутить, поэтому особых увечий не нанес, разве что пару раз непреднамеренно ткнул локтем в живот и приложил физиономией об пол.
— Дьявольщина! — раздался пораженный голос Теннонта, видеть которого я не могла по той причине, что лежала, уткнувшись носом в пол, прижатая всем немалым весом секретаря. — Я уже устал задавать этот вопрос, но… Что тут происходит, дьявол вас всех бери?!
…Итак, я, связанная по рукам и ногам, сидела на софе среди гостиной, которая жутковато освещалась единственной лампой и вспышками молний. Над домом разразилась страшная гроза, однако ветер над домом чуть поутих, и внутри оставаться было все же чуть безопаснее, чем на улице. Почти все окна были выбиты, большую часть крыши сорвало, и вдобавок вокруг бушевало столько магии, что даже неясно было, какая буря страшнее — та, что сейчас с корнем выворачивает деревья, или та, что заставляет реальность искажаться и дрожать.
— Значит, ты давно знала, что мы задумали, — произнес Теннонт, глядя на меня тяжелым взглядом. — Почему же здесь все еще нет Лиги?
Я молчала, потому что уже не могла сообразить, ухудшит ли правда мое положение или это невозможно в принципе.
— Ладно, попробуем старые добрые методы, — произнес Теннонт зловеще и следующие минут десять старательно пытался меня загипнотизировать.
Увы, он не знал, что единственная моя способность, развитая куда выше средней, — это сопротивляемость к внушению, которую отмечали все преподаватели Академии. Загипнотизировать меня было очень сложно, а в условиях столь сильных колебаний энергетического поля и подавно. Оно искажало все формулы напрочь, но на понимание этого у магов, считающих себя всесильными, обычно уходит чуть больше времени, чем у прочих. Поэтому у меня было немного времени, чтобы взять себя в руки, пока Теннонт не начал чертыхаться и не сменил тактику.
— К черту гипноз, — прорычал он, вконец обозленный. — Виро! Сделай так, чтобы она заговорила!
И он отошел к разбитому окну, где ветер трепал обрывки занавесок.
— Скажите ему, — попросил вполголоса Виро, приблизившись ко мне. — Это ничего не изменит, а я не хочу… причинять вам боль, Каррен.
— Вы вообще-то убили меня полчаса назад, господин Виро, — ответила я ему так же тихо. — Странные у вас понятия о жалости…
— Ну что ты мешкаешь?!
От сердитого голоса Теннонта Виро скривился, а потом нехотя отвесил мне довольно неумелую оплеуху. Вряд ли так полагалось пытать пленников всерьез, но, подозреваю, секретарь и впрямь не решился бы выдергивать мне ногти. Однако кровь из носу у меня все же пошла, что заставило меня определиться. Меня и так слишком часто били последние несколько дней, чтобы я этим не пресытилась. Да и выражение лица секретаря было откровенно страдальческим, так что мне было неловко ставить его в столь затруднительное положение.