И. о. поместного чародея
Шрифт:
В другой стороне от леса был обрыв над глубокой и крайне холодной рекой.
ГЛАВА 24,
в которой описываются преимущества путешествия по воде перед пешими прогулками.
— Тьфу, а я уж подумал, что вы утонули! — с облегчением произнес Виро.
Я выразительно отхаркивалась и отплевывалась, потому что провела под водой чуть больше времени, чем полагается
— Та-а-ак, а где же эта деревенская харя? — Теперь в голосе секретаря звучала тревога, и я подумала, что была не столь уж неправа, когда решила его спасти. Что-то человеческое в Виро все же присутствовало.
Несколько минут мы бестолково барахтались, призывая Констана, впрочем стараясь особо не повышать голос. Но ученик не откликался. Между тем нас ощутимо сносило течением куда-то в неизвестность.
— Он утонул! — Я почувствовала, как сдавливает горло, и снова нахлебалась воды, потому что с трудом удерживалась на плаву из-за слабости.
— Скорее всего, — отозвался Виро, более не проявляя никаких признаков беспокойства.
— Как вам не стыдно! Он же вас спас! — не выдержала я несмотря на то, что не пошла ко дну до сих пор только потому, что Виро по-прежнему придерживал меня за шкирку, и порицать его в данный момент было не лучшей идеей.
— Почему это мне должно быть стыдно за то, что мой спаситель не умел плавать, при всей моей к нему благодарности? — совершенно безмятежно ответствовал секретарь, шумно загребая свободной рукой.
— Но вы только что за него волновались и искали!
— Я отходчивый.
Тут я поняла, что мы зря спасали этого паскудного выродка. Надо было просто уйти, как предлагали джеры. Может, они бы даже пытали его перед сожжением. И были бы абсолютно правы, между прочим.
Недаром говорят, что добро наказуемо. Если разобраться, то я только что нанесла значительный урон честным людям, которые намеревались совершить вполне благое дело, причем выгодное для меня со всех сторон. И что в результате? Сгоревший табор, обожженные джеры, погибший Констан — добрая душа… И бессовестный нелюдь, не испытывающий даже тени благодарности.
Может, попробовать утопить его, пока не поздно?
— Госпожа Каррен, это вы? — раздался вдруг голос откуда-то слева. — Это я, Констан! Тута лодка какая-то в камышах…
— Констан, ты живой! — Я снова нахлебалась воды, теперь уж на радостях. — А я уже думала, что ты пропал! Мы тебя искали-искали…
— Да я сразу на берег выбрался, — радостно отозвался невидимый в темноте Констан. — Вода ить холодная! Я тут уже и одежду выжал, а вы почто до сих пор не вылазиете?..
Я осознала, что мы с Виро зря битый час ныряли и плескались в действительно очень холодной воде, пытаясь найти этого паршивца, и заскрипела зубами.
— Вот же сволочь, — хором произнесли мы с Виро, и я вновь пересмотрела свое отношение к секретарю. Тот, по крайней мере, не бросил меня тонущей.
«Так, никакого сочувствия больше никому! — сурово сказала я себе. — Мои спутники — недоумки. Искать в них хоть что-то хорошее можно лишь из жалости к себе! На благое дело они способны только по недомыслию».
С этой мыслью я выкарабкалась из зарослей камыша на болотистый берег. Следом за мной по илу хлюпал Виро и вполголоса честил Констана на все лады. Видимо, я все-таки слишком плохо о нем думала, и возможная смерть моего ученика все же не оставила его равнодушным. Или дело было в ледяной воде?..
— …Хорошо на лодке плыть, — в сотый раз сообщил нам Констан, стуча зубами. — Лучше, чем ногами идти.
— Знать бы еще, куда именно мы направляемся.
Я не была способна к мало-мальски оптимистичным заявлениям. Летняя ночная прохлада оказалась куда более неприятной, чем это представляется человеку, крепко спящему в уютной постели.
— Если не з-замерзнем насмерть до утра, то уз-знаем, — миролюбиво прозаикался Виро. Потом подумал и добавил: — Я, собственно говоря, уже некоторое время собирался спросить… Дело касается одного действа, которое, как я заметил, немного оскорбляет чувства госпожи Глимминс. Но даже в создавшихся условиях я не имею сил, чтобы противостоять зову естественных желаний…
— Да чтоб вам эти кладбищенские яблочки боком вылезли!.. — возмутилась я, лишь немного погодя осознав двусмысленность этого пожелания.
Виро всполошился и замахал руками:
— Нет-нет, это не яблочки… И вообще, огромная просьба: больше не упоминайте их, это довольно болезненная тема. Признаться честно, я не делал попыток сбежать, когда создалась эта ситуация у джеров, именно из-за этих проклятых яблок. Так что они меня, выходит, едва не погубили. Но я не об этом говорил. Видите ли, когда госпожа Глимминс сотворила то маленькое спасительное чудо с костром…
— Ничего себе маленькое! — возмутилась я еще больше.
— Ну, скажем, сравнительно небольшое, не так ли, Констан?
— Именно так, если вспомнить Митридата Лихтского, который как-то сотворил огненный столп до пяти аршин в диаметре. Либо Сольта Керунского, он на потеху жителям городка Пеко три года кряду сжигал местный храм, так как жрецы храма не желали отдавать ему долг, — охотно продемонстрировал свою эрудицию Констан.
— Жаль, я этого не знала, а ведь надо было подождать, пока на помощь нам не пришли бы мастера своего дела, — съязвила я.