Ideal жертвы
Шрифт:
Но у меня уже, увы, имелся негативный опыт, и совсем недавний – когда люди, казавшиеся очень близкими, подло меня предавали. Взять того же Константина... В нынешние времена ни в ком нельзя быть уверенной. Любой человек – теперь, после истории с кадровиком, я в этом не сомневалась – буквально любой, даже кажущийся образцом влюбленности и преданности, способен подло изменить и подставить тебя.
А, может... Ужасная догадка пронзила меня. Может, Рычкова схватили люди директора санатория – седого карлика? Может, они прознали про наш план? И сейчас выпытывают
Но что я могла поделать? Возвращаться, несолоно хлебавши, в санаторий? Нет, в любом случае я должна довести задуманное до конца. Пусть у меня мало шансов. Пусть даже, как говорил тот же Петр Архипович, их нет совсем. Я не могу сидеть сложа руки и ничего не предпринимать для спасения Максимушки...
Я поторопилась на автостанцию. От Кирсановки в сторону элитного поселка «Золотые сосны» раз в час ходила маршрутка...
...Итак, я выступала против седого карлика Арсения Арсеньевича, со всеми его деньгами, приспешниками и мощью, совсем одна. Без покровителей, без защиты.
Шансов – особенно с точки зрения логики – у меня не было никаких, но я все равно решила действовать, хотя разумный человек в такой ситуации сразу признал бы свое поражение.
Я доехала на маршрутке до ворот элитного поселка «Золотые сосны».
Поселок оказался огорожен трехметровым забором. Въезд сторожила охрана. Огромный плакат извещал, что «проезд и проход внутрь возможны исключительно по договоренности с хозяевами».
Я свернула в лес и отправилась вдоль ограды. И уже метров через пятьдесят обнаружила в ней изрядную дыру. Перед тем, как нырнуть в нее, я еще раз набрала номер Рычкова. Бесполезно. Все те же унылые длинные гудки. Я решила больше не тратить время на размышления о том, кто он: предатель или просто трус, и проникла на территорию «Золотых сосен».
Пока я деловито вышагивала по аккуратно заасфальтированным дорожкам поселка, на меня никто не обращал внимания. Только узбеки-строители сделали стойку: засвистели, зацокали языками, стали зазывать на плов. Я притворилась, будто не слышу.
Вот и особняк. Хорошо, что вчера я подробно выспросила охранника-отставника про то, где он находится и кто его сторожит.
Я вдавила кнопку звонка на калитке. Мое единственное оружие – нунчаки – приятно холодили бок под замшевым пиджачком.
– Кто? – раздался из домофона ленивый бас.
– Почта, – промурлыкала я.
– Кто-о?!
– Почта! – повторила я. – Заметила глазок видеокамеры, улыбнулась прямо в него. – Телеграммочка вам!
– Мне? – продолжал изумляться бас.
– Вы ведь Семенов Эдуард Семенович?
– Ну да...
Именами-фамилиями дежуривших сегодня охранников меня тоже снабдил Рычков.
– Вам телеграмма от адвоката, – настаивала я. – Кажется, вам наследство оставили...
– Иди ты! – изумился мужик.
Но замок на двери, ура, щелкнул.
Я ворвалась во двор. Приусадебный участок размерами не уступал всему нашему кирсановскому городскому саду. А уж фонтанов, мощенных плиткой дорожек и садовых скульптур в моем родном городке и вовсе не водилось. А тут этакая красота – и вся для одного человека. Точнее, для двоих – карлика Арсения Арсеньевича и его дочери Анжелы.
Ко мне уже спешил охранник. Один. Слава богу, один.
Я ждала засады, но ее не было. Может быть, пока не было.
– Стой, ты, почтальонша, куда прешь!
Он подошел ближе, протянул руку:
– Тут частная территория! Давай свою телеграмму и чао, бамбина.
Охранник продемонстрировал, что он вроде знает итальянский. Хотя на лице его было написано семь классов.
– Чао, чао, дорогой... – пробормотала я.
И сунула руку под пиджак. Седой карлик был неправ, когда насажал на участке высоченных деревьев. Дом из-за них практически не виден. Значит, можно действовать не опасаясь, что меня заметят и набежит подмога.
Я выхватила нунчаки. Если мой противник когда-нибудь занимался единоборствами, шансов у меня нет. Юрик всегда говорил, что при боестолкновении весовая составляющая играет немалую роль. А в охраннике минимум сто кило – против моих пятидесяти.
Но тот, видно, со спортом не дружил и в телохранители попал только благодаря габаритам. Он изумленно взглянул на мое оружие, потянул к нему свои лапищи – и тут же получил нунчаками в лоб. Закачался и осел в траву, потом опрокинулся навзничь.
Я быстро обшарила его карманы. Много раз видела: так поступают в боевиках, и никогда не думала, что мне самой придется этим заниматься. Присвоила тысячную купюру, дешевые сигареты не тронула. Из кобуры на животе извлекла пистолет – кажется, газовый. Рации у охранника не было.
Я его не жалела. Защищала себя. И своего Максимку.
Я двинулась по извилистой дорожке к дому, поднялась на крыльцо. Здесь меня ждала новая преграда: унылая, с висячим носом, старуха. Она кинулась на меня, будто на первейшего врага:
– Ты куда?!
Некогда было рассказывать сказки про телеграмму, я просто легонько ткнула ее пальцем в бок. Точно под ребра, как учил тот же Юрик. Бабка охнула и осела. Еще одна преграда позади.
Но оказалось, что я недооценила старуху как противника. Только я прошла мимо и растворила дверь в холл, как она вдруг заорала. В полный голос, похлеще любой сирены.
Второй удар отключил бабку надежней, но своего она добилась, тревогу подняла. По второму этажу уже грохотали шаги. Их должно быть еще двое, рассказывал мне Рычков. Обычно в это время они дремлют после обеда, но подлая бабка их разбудила. Они теперь предупреждены, и наверняка держат свои пушки наизготовку.
Что делать? Неужели весь мой наглый план рухнет?! А ведь так хорошо все начиналось...
Я заметалась по холлу. Спрятаться здесь, на первом этаже, негде. Огромная комната, старинные вазы, роскошь хрусталя в горке. Да если и спрячусь, они все равно весь дом на ноги подымут. Найдут.