Идеальная мишень
Шрифт:
Она вдруг резко распахнула на себе халат, а под халатом — ничего. Жест эффектный, громкий, как пощечина. Но Дронго даже не отвернулся. У нее действительно было очень красивое тело. Он только сейчас понял, насколько она молода, не больше двадцати трех — двадцати четырех лет.
— Вот видишь, — с удовольствием сказала Аля, — нравится? А ты меня еще совестишь. Никакой ты не ангел.
— Нравится, — спокойно подтвердил он, — только ты лучше закройся, а то простудишься.
— Боишься? — Она знала, что ее тело производит впечатление, и умело пользовалась этим.
— И боюсь тоже, — честно признался Дронго, — я нормальный мужчина, поэтому и боюсь. Красивое у тебя тело.
Она улыбнулась, снова облизывая языком губы. Незнакомец был в ее вкусе — спокойный, не мельтешит, не дергается. Такие типы бывают изощренными любовниками. Но иногда и садистами. Хотя ей нравилось, когда ее немного мучили в постели. Мужчина имеет право проявить свою силу. От Артемьева подобных фантазий не дождешься. Он был скучен, предпочитая всем формам секса — оральный.
Иногда он собирался с силами и пытался сотворить нечто, но каждый раз это были лишь жалкие потуги на мужскую состоятельность. Сказывался и возраст. Она еще раз улыбнулась Дронго.
— Красивое, — повторила она с вызовом.
— Конечно, — невозмутимо поддержал он. — Я вот смотрю и пытаюсь определить, сколько стоит. Наверно, по две сотни за ночь брала? Или больше?
— Ну ты и сволочь. — Она вскочила, запахнула халат и заорала:
— Убирайся!
— Не кричи, — поморщился Дронго, — сначала ты ответишь на несколько моих вопросов. Это в твоих интересах.
— Почему я должна тебе верить?
— Во-первых, сегодня вечером у тебя будут гости, и тебе еще предстоит подготовиться к их приему. Они ведь наверняка приедут с ордером на обыск, и тебе нужно вывезти все ценные вещи.
— Нет у меня ценных вещей, — торопливо сказала Аля.
— Есть. И наверняка не только твои, но и его, может даже, он держал у тебя немного своих денег, — уверенно сказал Дронго.
— Не держал, огрызнулась она, плюхаясь в кресло.
— И во-вторых, — невозмутимо продолжал Дронго, — к тебе могут прийти его убийцы. А они с тобой разговаривать долго не станут. И телом твоим красивым любоваться тоже не будут. Они тебя удавят или зарежут, смотря что им больше понравится. И твое красивое тело отправят в городской морг…
— Хватит! — взвизгнула она. — Развел тут философию. Чего ты хочешь?
Скажи, наконец, зачем пришел? Пугать меня явился? Только ты учти, что я пуганая. И не таких видала.
— Никто тебя не пугает, — возразил Дронго. — Я не хочу даже мешать твоим сборам… Так вот, ты не слышала фамилию Кочиевский? Может, в разговоре с тобой Филипп Григорьевич упоминал ее? Или же вы встречались с этим человеком?
— Нет, не слышала. И ни с кем мы не встречались. Он вообще не любил показывать меня своим Друзьям, ревновал сильно. Ему все казалось, что я могу изменять с его друзьями. Опасался, что они меня перекупят.
— И ты не изменяла? — иронично спросил Дронго.
— Не твое собачье дело, — сузила она глаза. — Еще вопросы есть?
— Есть. Он единственный владелец агентства или у него были компаньоны?
— Был один. Толстый такой, вальяжный. Я его несколько раз видела. Он с охраной приезжал. Джип за ним следовал постоянно.
— Как звали, не помнишь?
— Нет, не помню. Отчество у него было такое смешное — Иннокентьевич. А как звали, не помню. И фамилию не помню. Филипп Григорьевич фамилии не говорил.
А я не спрашивала. Зачем мне его секреты? Но он все же не был компаньоном. Нет, не компаньоном. Они не на равных говорили. Скорее тот себя как владелец вел, как хозяин. Я таких сразу чую. Знаешь, приходишь в компанию и видишь — пять мужиков сидит. И все чин чинарем. Только один ведет себя как хозяин, баб себе лучших выбирает, первый нас уводит в свою комнату. Значит, он здесь главный.
Может, и не платит, а за него его «шестерка» платит. Но он все равно главный. Я так поняла, что Артемьев меня содержал, а этот тип — его агентство. У нас в жизни все так устроено. Все кого-то содержат. Только я телом торгую, а они своей совестью. И еще неизвестно, кто честнее из нас.
— Ты, Аля, философ, — добродушно заметил Дронго, — давай теперь последний вопрос. Вспомни, ты слышала когда-нибудь такую фамилию — Труфилов?
— Трефилов? — переспросила она.
— Труфилов, — повторил он, — может, случайно когда-то слышала.
— Нет, — наморщила она лоб, — нет, никогда не слышала.
— Ну ладно, — он поднялся наконец, — Спасибо тебе за все. Толковый ты человек, Аля. С тобой приятно было иметь дело.
— Может, останешься? — усмехнулась она. — Я теперь женщина свободная. С тобой и бесплатно поиграть могу. Ты ведь мужчина обеспеченный. Я по твоим ботинкам вижу, что не бедный.
— Спасибо, — поблагодарил он, — времени нет. Меня здесь видеть не должны. Я тебе телефон оставлю моего помощника. Зовут его Захар. Если тебе помощь моя понадобится, только позвони.
— Ты на меня не обижайся, — сказала она, когда он вышел в коридор, чтобы надеть плащ, — я иногда не в себе бываю. А тут такой мужик погиб. Я ведь на него очень рассчитывала. Он мне машину обещал купить.
— Ничего. Другой купит. Ты женщина молодая, красивая. — Он открыл входную дверь.
— Будь здоров, — кивнула на прощание Аля, — скажи хоть, как тебя зовут?
— Дронго, — ответил он, выходя на лестничную площадку.
— Кликуха такая? — усмехнулась она. — Никогда не слышала.
— Ну и хорошо, что не слышала, — засмеялся он, входя в лифт. — И не говори никому о нашем разговоре. Это в твоих интересах, Аля.
Он вошел в кабину. Створки захлопнулись. Она пожала плечами, закрыла дверь. Подумала немного. И подошла к телефону, набирая уже знакомый номер.
— Сергунчик, — сказала Аля, — я теперь женщина свободная. Ты мне машину срочно пришли. Нужно барахло к подружке перевезти. На всякий случай.