Идеальная жена некроманта

Елисеева Валентина

– О да, любимый, ранние подъемы у меня бывают редко – чаще по утрам у меня бывают ранние укладывания в постель, – зевнула Тая, пряча под подушку письмо некроманта и заворачиваясь в пуховое одеяло. – В качестве подарка к празднику зимы потребую от тебя сниться мне каждую ночь!

Шуточное пожелание Таи не исполнилось – ей приснился отнюдь не жених. Ей приснилась мама – настоящая, родная мама, Ирина Светлова.

Тая, как и раньше в подобных реалистичных снах, витала вблизи матери незримым духом, а Ирина стояла в церкви у иконы, ставила зажженную свечу и говорила негромко:

– За здоровье и счастье моих дочурок. Я всегда чувствовала, что дочерей у меня всё-таки две, что бы ни говорили все остальные. Неужели Таяра думала, что сможет меня всю жизнь за

нос водить? Что я не догадаюсь о подмене? Ох и хитра моя младшая доченька, ох и эгоистка выросла на чужой земле! Тамарочка, я душой чувствую, что у тебя в том королевстве всё хорошо, что ты нашла себе дело по душе и мужчину по сердцу. Таяра болтает, что принцессой она как сыр в масле каталась у приемных родителей, да только я знаю, что тебе ленивое вольготное безделье не так понравится, как сестре твоей младшей нравилось. Ох, Тамара, надеюсь, ты еще не разобрала по камешку то магическое королевство? Дворец устоял под напором твоей деятельной натуры? У сестрицы твоей дела понемногу налаживаются – научила ее супы варить и пироги печь, она с доктором Красманом из твоей больницы встречается, но не знаю, как у них всё в итоге сложится – Герман не подозревает о замене старшей сестры на младшую. Я верно поняла, что ты-то не слишком горела желанием замуж за Геру идти? Таяра говорила, что тебе ее тамошний жених приглянулся не меньше, чем ей – твой земной ухажер.

В дальнем уголке церкви Таяра увидела свою сестру в своём прежнем, родном теле, но побоялась приблизиться к бывшей принцессе. Мать продолжала что-то говорить, но картинка во сне начала бледнеть, голос матери стал приглушенным. При попытке Таи подобраться ближе и расслышать рассказ о жизни на Земле, сон стал туманным, незримая связь с родным миром истончилась, и Тая проснулась с бешено бьющимся сердцем. Опять вернулись сны, когда накатывает чувство, что грезишь наяву, с той лишь разницей, что теперь Тая знала – это не грёзы, не плод воспаленного воображения, а настоящая реальность.

Темная монолитная стена, отделившая ее от родного мира после предательства сестры, перестала быть непроницаемой.

Осознание этого Таю не обрадовало, а напугало до дрожи.

– Почему так? – взволнованно схватилась она за голову. – Сестрица разругалась с Красманом, устала стоять у плиты и хочет вернуться в королевский дворец на пуховые перины в окружение служанок? Ну, нет! Меня однажды уже лишили собственной жизни, мечты, всех моих достижений, я не позволю провернуть такой коленкор вторично!!! Перебьёшься, сестренка, ты сама выбрала Землю, вот и живи там, а мне здесь отлично. Здесь я встретила моего единственного в жизни любимого мужчину и ни за какие коврижки его тебе не уступлю! Кайл мой, навсегда! Я его люблю, я ему пишу, я – его якорь и половинка души. Я, а не ты! Эту жизнь и это тело я тебе не отдам!!!

Тая вскочила с постели, склонилась над умывальником, плеская в лицо холодной водой. В небольшом зеркале отразилось ее лицо – сильно похудевшее, побледневшее, с ярко горящими глазами. Как и прежнее земное лицо Тамары Светловой, оно начало меняться на семнадцатом году жизни: гадкий утенок понемногу превращался в белого лебедя. Проявились скулы, глаза стали казаться немного раскосыми и широко распахнулись под веером длинных ресниц. Каждый день возраст, гены и низкокалорийная диета брали свое, тело принцессы становилось копией ее сестры-близнеца с далекой Земли. Менялся и голос: вместо высокого и тонкого он постепенно становился родным и знакомым грудным контральто. Когда порой в полудетском голосе принцессы проскакивали новые глубокие бархатные нотки, мужчины спотыкались и оборачивались, недоверчиво смотря на худенькую иллюзию Таяры Сиарет. А в больнице врачу Тамаре Светлой говорили:

– Ваш божественный голос – лучшее лекарство и утешение для страждущих.

«Кайлу должно понравиться, когда мы с ним встретимся, –

понадеялась Тая, глядя в зеркало, и вернулась к более важным мыслям: – А если дело не в сестрице? Ведьма говорила в королевском парке: «Не спеши, девка, я еще не решила, каким образом всё исправить» – что, если старая карга намеренно разрушает стену между этим миром и Землей? Она смогла выдернуть сюда мою сестру прямо из материнской утробы – для нее должно быть детской забавой распихать нас обратно по своим телам! Черт, черт, магия запрещает делать что-либо против желания человека! Ха, а ребенка ведьма украла не против желания?! Что-то не складывается, слишком мало я знаю и времени нет сидеть за книгами! Эх, как мне не хватает Кайла! И ведь в письме всего не напишешь и не расскажешь! Остается надеяться, что этот сон останется единичным: мама с сестрицей были в церкви, так может это высшие силы постарались мне весточку от них передать?»

Надежды не оправдались: сны продолжили приходить с завидной регулярностью, как в далеком детстве сны про королевство Ниарто. Чаще всего сестра снилась, когда рядом с ней была мать, и Тая изо всех сил старалась держаться подальше от своего бывшего тела, с ужасом боясь обратного переселения, но с радостью всматриваясь в лицо матери, покрывающееся первыми глубокими морщинками, вслушиваясь в её родной голос.

Да, сны про Земной мир стали частыми, а вот Таины кошмары про некроманта после памятной встречи с ведьмой как рукой сняло, что подтверждало самые мрачные опасения: грань между мирами стиралась не с помощью высших сил, а в результате ведьминской ворожбы.

Надо было что-то срочно предпринимать, но что???

Глава 7. На расстоянии друг от друга.

Середина весны.

«Ее высочеству, принцессе Таяре Амалии Грандине Сиарет.

Милая, драгоценная моя Таечка!

Расстояние между нами всё растет и растет... Интенсивность обрушений полога не уменьшается заметным образом, а вторая группа некромантов с объединенными войсками всех королевств осенью столкнется с нами. Боюсь, что после встречи мы вновь разойдемся на второй круг.

Ты вновь коришь меня в письмах, что я «лезу в самое пекло». Солнышко мое, в этом есть и твоя вина (хоть вернее сказать – заслуга): у меня самый сильный якорь из всех возможных – это ощущает любой некромант. Ни у кого другого нет такой надежной привязки к миру живых, как у меня, поэтому именно мне прямой путь на острие любой атаки. У меня просто больше шансов выжить.

Если интенсивность обрушений полога за следующие месяцы чудом уменьшится, то у меня есть надежда увидеть тебя на свадьбе Расса: хорошо, что ее перенесли на начало лета. Помнишь, мы впервые по-настоящему встретились и познакомились с тобой тоже в первый летний месяц, в глубине Мертвых Земель. Тогда я впервые понял, какое счастье мне выпало в жизни – счастье узнать тебя, моё личное светлое солнышко. Каждый день жалею, что запрещено тратить магию портала для перемещений в личных целях и всё ломаю голову, какие неличные дела могут найтись у меня в столице. Увы, в голову ничего не приходит, бессмысленно даже сказаться больным – некромантов лечат у самой линии фронта лучшие из целителей ближайших королевств...»

Кайл писал о делах на границе, о том, как больно видеть черные мертвые следы на молодой весенней зелени, о том, что к группе войск откуда-то прибилась собака, видимо, брошенная здесь когда-то бежавшими с приграничных земель людьми.

«...Много повидавший в своей жизни лохматый приземистый коротконогий пес крепко привязался к командиру Братвилу и быстро и назубок выучил правила выживания на границе: забирайся как можно выше при сигнале тревоги и убегай как можно дальше, если высоких мест рядом нет. Этот пес научил всех воинов группы (и меня заодно) важным вещам: