Идеальное преступление
Шрифт:
— Андрюш, я за тебя волнуюсь, — сказала вдруг Татьяна и сжала его ладонь
— Ничего — Андрей ободряюще улыбнулся. — Все будет нормально. Вот увидишь.
Он вышел за дверь. Постоял на площадке, прислушиваясь к звукам, доносящимся из квартиры, переложил нож в карман пальто. Закурил и побрел вниз по лестнице.
То, что Чернозерский не мог «сработать» такое дело в одиночку, он понял давно. Андрей перебрал десяток вариантов, пока не остановился на Третьякове. Участие ТриТэ казалось логичным и вполне укладывалось в схему. Кто еще мог поставить подслушивающее оборудование? Кто достаточно жесток для подобной работы? Кто мог выяснить любую подробность
Андрей вышел из подъезда, посмотрел в низкое, грязно-серое небо. Вечер. Повернул голову, заметив стоящий на углу дома автомобиль. Черный «Ленд-Крузер». Сошел с асфальтовой дорожки и побрел к березовой роще. За спиной хлопнула дверца. Андрей миновал первые деревья. Рано, на виду все. Углубился в рощу. Отойдя метров на двадцать от опушки, обернулся. Идущий следом приблизился. Остановился, в паре метров.
— Ну, здорово.
Мужчина шагнул вперед, и на мгновение свет далекого фонаря мягко упал на его лицо. Это было лицо Андрея. Даже украшенное синяками. Андрей оторопел.
— Это ты?.. — прошептал он сдавленно-изумленным шепотом и даже попятился.
— Не ожидал? — Мужчина засмеялся. — Впрочем, я могу тебя понять.
— Но… каким образом? Ты же умер! Тебя похоронили!!!
— Нет, братец. Это не я умер. — В голосе мужчины послышалось злое веселье. — Это ты умер! Это тебя похоронили! А я со своим «белым билетом» не пошел в армию, не оказался на войне, не погиб. Вместо этого я дважды женился и сменил фамилию, перебрался в Москву, устроился на работу в банк, женился в третий раз, стал заместителем Чернозерского, а потом воспользовался случаем и украл бабки, которые хотел стырить кто-то другой. Не веришь? — Он снова усмехнулся. — Поезжай домой, посмотри на могильную плиту. На ней твое имя. Твое, а не мое!
— Черт, — Андрей закрыл глаза, покачал головой. — Я должен был догадаться. Должен был. Третьяков не купился бы на простого двойника.
— Наверное, — согласился близнец. — Я не стал проверять. Ну что, братик. — Он спокойно достал из кармана пачку «Мальборо-лайт», закурил. — Ты кое-что взял у меня взаймы. Пришло время возвращать.
— О чем ты?
— Ты знаешь о чем. О жизни. Это ведь ты не хотел идти в армию и уговорил меня поменяться паспортами. Я согласился. Ты думал, что я погиб, но я жив, как видишь, и пришел забрать то, что принадлежит мне по праву. Надо бы еще и проценты содрать, ну да черт с тобой. Проценты прощаю.
— Какие проценты? О чем ты говоришь? — насупился Андрей.
— Не понимаешь? Ты, дохляк, которого при виде трупа начинает тошнить, погиб бы ТАМ в первый же месяц. А я вернулся живым и, значит, сохранил тебе жизнь. А это, согласись, дорогого стоит.
Мужчина вдруг быстро подошел к нему, схватил сильной рукой за шею, притянул к себе, едва не ткнув окурком в лицо. Андрей опешил. Все объяснилось довольно просто — через секунду мужчина отпрянул, держа руку раскрытой ладонью вверх. На ладони его лежала маленькая черная горошинка.
— Микрофон, — объяснил он. — С тобой приходится смотреть в оба. Ты всегда был сообразительным мальчиком. Волны этого «жучка» можно поймать обычным приемником с расширенным УКВ-диапазоном. Кто знает, может быть, сейчас твоя жена занята именно тем, что пытается записать нашу беседу на магнитофон.
Он бросил микрофон на влажную землю и втоптал мыском туфли в осеннюю жижу.
— Что ты собираешься делать? — Голос Андрея невольно дрогнул.
— Все просто. Ты дашь мне
— А если я откажусь?
— Если откажешься? — Мужчина пожал плечами, вынул руку из кармана пальто. Огонек сигареты отразился на лезвии ножа. — Тогда мне придется тебя убить. Уж не обессудь. Ты в любом случае потеряешь все.
— Если ты убьешь меня, тебя посадят, — пробормотал Андрей, отступая на шаг.
— Ну, нет. — Тот засмеялся. Огонек сигареты вспыхнул ярче, высветив лицо, как две капли воды похожее на лицо Андрея. — Я объясню милиции, что ты — мой внезапно объявившийся брат-близнец. А убить тебя пришлось исключительно в целях самозащиты. Нас ведь и родная матушка теперь не различила бы, царствие ей небесное, покойнице. А твои привычки я перенял. Недаром четыре года за тобой наблюдал. Ну, если вдруг где какая неточность всплывет, сошлюсь на эмоциональный шок. — Он зашвырнул окурок во тьму. — Должна же быть справедливость на свете? Я вместо тебя воевал, в плену сидел, подыхал от побоев, пехал тысячу километров на своих двоих до дома, голодал, убивал, план ограбления разрабатывал, готовился, а ты только сливки снимаешь. Нехорошо, братик! — Мужчина усмехнулся. — Я, правда, подумал, что это Виталик меня кинул. А потом решил тебя проверить. Ты у нас всегда был пацаном башковитым.
— А если бы это сделал не я?
— Но ведь это ты?
— Я.
— Ну вот. А если бы это сделал не ты, я бы подождал, пока Чернозерского выпустят под подписку о невыезде. Не без помощи «папы Вихрева», разумеется. Виталий же не исполнитель, а заказчик. Конечно, у «папы Вихрева» были бы на любимого зятька свои виды, но, полагаю, я успел бы первым. — Мужчина подумал. — Кстати, ответь на один вопрос. Просто так, любопытства ради. За каким бесом тебе эти деньги понадобилось красть? Насколько я помню, ты у нас всегда кристально честным мальчиком был. Чужого в руки не брал. Жизнь приучила?
— Во-первых, я понял, что Виталий не мог действовать в одиночку, и решил так: если украсть деньги, партнер Виталия рано или поздно сам придет ко мне.
— Умно, — согласился мужчина. — А во-вторых?
— Во-вторых, я спасал деньги банка, — спокойно ответил Андрей.
— Ах, во-он оно что! — Мужчина захохотал. — Ну ты, братик, баран. Как был бараном, так и остался. Наивным бараном. Нашел для кого стараться. Для Вихрева. Он сам вор. У государства крадет. У вкладчиков крадет. Такого кинуть — не грех. Нет, ну а вообще-то ты молодец. Хвалю. Быстро дотумкал, что к чему. Узнаю нашу кровь.
— А как получилось, что тебя похоронили? — спросил Андрей, старательно оттягивая время.
— A-а. Был у меня там один дружбан. Мы с ним перед рейдом менялись «последними» письмами. Если одного убьют, второй письмо родне отправит. А документы в роте оставляли. В тот раз нас обоих накрыло. Только дружбана моего убило, а меня «духи» в плен утащили. Пацана этого по моему письму опознали, в «цинкач» запаяли, сопроводительные оформили — и домой. На вечный дембель. — Он помолчал, затем спросил с деланной веселостью: — А почему ты фамилию сменил, Антоша? И имя мое похерил? Я за тебя подыхал, а ты меня предал.