Идеальное преступление
Шрифт:
Всего полчаса назад Андрей спокойно думал о смерти и даже желал ее, а тут понял, что ему совсем не хочется умирать.
— Кто здесь? — крикнул он, отступая спиной вперед и тщетно вглядываясь в темноту. — Я сейчас вызову милицию!
Андрей механически опустил руку в карман и… облился холодным потом. Он оставил телефон дома, в зарядном устройстве. Дурак! Дурак!!! Охотник долбаный!!! Надо же быть таким кретином!!!
— Кто здесь? — вдруг отозвалась тьма.
У Андрея от ужаса зашевелились волосы на голове. Это был его собственный голос. Испуганный, перекошенный, дрожащий, но вполне узнаваемый.
—
— Я сейчас вызову милицию! — передразнила тьма.
— Вызову… вызову… — мгновенно откликнулось эхо.
Сквозь накатившую ледяную волну животной паники Андрей вдруг сообразил, что эхо — вовсе не эхо. Он кричал, а эхо отзывалось шепотом. Да и какое, к чертям собачьим, может быть эхо в московском парке? Пусть даже и безлюдном.
— Кто здесь? — продолжала отзываться тьма.
— Он вызовет милицию?.. — спросил невидимый кто-то из темноты слева.
— Он вызовет милицию, — вторило эхо.
— Милицию, милицию, — с истеричной радостью откликнулись слева.
Андрей остановился, панически озираясь. Он никого не видел. Наверное, если бы голоса обрели плоть, стало бы легче. Но…
— Кто здесь? — снова спросила тьма его голосом и рассмеялась жутким тонким смехом.
Если он закричит, кто-нибудь услышит? Наверное, услышит. Дома не так уж далеко.
— Помогите! — крикнул Андрей.
Спазм сдавил горло, и крик не получился. Получилось невнятное сипение с вплетенным в него цыплячьим писком.
— Помогите, — мгновенно отозвалась тьма и снова рассмеялась.
— Помогите, — удивилась ночь слева.
— Помогите, — томно отозвалось эхо справа.
Потеряв голову от ужаса, Андрей развернулся и побежал. Он бежал так, как не бегал никогда в жизни. В кронах деревьев хлопали крыльями потревоженные вороны и с громким карканьем устремлялись прочь. Из темноты наплывали стволы берез и сосен.
— Кто здесь? — резвилось позади эхо.
На бегу Андрей обернулся. За спиной, метрах в двадцати, колыхался свет электрического фонаря. Дыхание сбилось. Андрей захлебнулся холодным ночным воздухом. В ушах звенело, голова шла кругом. Перед глазами плыли цветные пятна. Все. Силы иссякли. Он резко развернулся на сто восемьдесят градусов, готовясь встретить опасность лицом.
Прижался спиной к дереву, поднял руки, намереваясь драться. Фонарик тоже остановился. Зато еще один вспыхнул справа. Третий слева. Четвертый — справа и сзади. Пятый — сзади слева. Круг замкнулся. С одним противником Андрей, наверное, справился бы. С двумя мог бы драться. Но не с пятью. Пять для него — чересчур. Круг начал сужаться. Андрей озирался. По щекам его катились слезы, смешанные с потом, но он этого не чувствовал. Светящийся кокон, окутавший Андрея, казался невероятно ярким. И вдруг, в одно мгновение, наступила темнота. Словно хлестнули по глазам. Слепящая желтая завеса оставила после себя «фантом». Иллюзию, мешающую видеть. Андрей съежился в предчувствии удара. Он абсолютно ничего не видел и не мог понять, откуда придет смерть. Парк ожил. Потрескивали ветки, шелестела опавшая листва. Минута ужаса, за которой наступила полная тишина.
Андрей поднял голову. Никого.
Он с трудом заставил себя отлепиться от ствола дерева, сделал шаг, еще один, а потом, не сдержавшись, помчался сломя голову вон из ужасного парка. Андрей плохо соображал и почти не помнил, как вновь очутился на освещенной тропе, у самого выхода из парка. Здесь, на границе света и тьмы, он обернулся. Ужас клубился между деревьями, протягивая к нему свои длинные, цепкие щупальца.
С трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Андрей дошел до подъезда и здесь остановился, озираясь затравленно. Нет, его никто не преследовал, но от этого легче не стало. Домой! Домой! — стучало в висках. Лечь в кровать и накрыться с головой одеялом. Это было единственное верное средство от страха, проверенное с детства.
Андрей ухватился за ручку двери и уже собрался было войти в подъезд, когда заметил, что багажник «Нюськи» приоткрыт. Его подпирала то ли ветка, то ли металлический штырь. Но когда он выглядывал в окно, багажник был заперт. Точно заперт, иначе Татьяна непременно заметила бы это и, разумеется, захотела бы проверить, что же внутри. Андрей нерешительно шагнул к парку и… остановился. Он боялся вновь входить в темноту. В парке притаилось зло. Как и любое другое зло, это не могло выйти на свет. Старик в черном был приманкой. И открытый багажник машины тоже. «Нюська» стояла в тени.
Андрей вытащил из кармана связку ключей, зажал их в кулаке, выставив «жало» одного на манер лезвия. Слабенькое оружие, но другого не было. Короткими шажками он двинулся к краю асфальтовой площадки, за которой начинался парк. Десять сантиметров, еще десять. Тьма все ближе и ближе. Таящееся в ней чудовище наблюдало за Андреем выпученными глазами-плошками. Каждую секунду они могли вспыхнуть ярко-желтым огнем электрических фонарей. «Ракушка» — последнее прибежище. Маяк безопасности, за которым царствовал страх. Андрей осторожно опустил ногу в листву. Застыл, как «малек»-первоклашка, ожидающий увесистой оплеухи от дворового задиры. Постояв так секунд десять, сделал следующий шаг. И, пригибаясь, подбежал к машине. Большая ветка-рогатина удерживала крышку багажника, не позволяя ей распахнуться. Прежде чем взяться за нее, Андрей огляделся, убедился, что ему по-прежнему ничто не угрожает, и только потом отшвырнул рогатину в сторону.
Крышка багажника легко пошла вверх. Андрей закрыл ладонью рот, чтобы не заорать. Он-то надеялся, что кошмар закончился. Оказывается, кошмар только начался. В багажнике его «Нюськи» лежал труп. Труп девушки, которую Андрей видел на шестом снимке. На шее убитой был затянут черный шелковый чулок. Точно такой же, как и на шее мертвой блондинки. Такой же, как и тот, который он бросил в мусорное ведро. Андрей сглотнул, медленно опустил руку. Через секунду рвотный спазм вывернул его наизнанку. Во рту остался мерзкий привкус кислятины и горечи.
Что делать? Вызвать милицию? Ну да. Милиция приедет, а тут уже и главный кандидат на нары. Вот он, Скобцов Андрей Данилович, шестьдесят пятого года рождения. Бери, сажай в тюрьму. Кто же поверит, что труп, лежащий в багажнике ЕГО машины, на самом деле не имеет к нему ровным счетом никакого отношения? Правильно, никто. Значит, звонить в милицию нельзя.
Но, если он не собирается вызывать милицию, тогда тело надо куда-то деть. Не возить же с собой. Не дай бог остановят и проверят багажник. И не дай бог гаишники попадутся понастойчивее тех, что несли службу на Цветном бульваре сегодня вечером.