Идеальный абсолют. Силурийское дело
Шрифт:
– А что это вы, уважаемые, в этот раз без матроны пришли? – даже не удосужившись прожевать заливную рыбу, поинтересовался матерый капитан княжьих егерей Митрофаныч.
Гномы, как и эльфы, были высокими народами, цивилизации которых существовали еще во времена высокой эры, когда в мире не было иных богов, кроме единственной и вечной богини Айли. Как следствие, и у гномов, и у эльфов царил матриархат. Вот гномы и ездили все время
– Да опасно стало, вот мы и решили матушек с собой не брать, чтоб с ними ничего случилось, – пробубнил один из гномов сквозь свою могучую бороду, в которой завязла уже целая копна квашеной капусты.
– А че опасного-то? – сразу же оживившись, поинтересовался капитан.
– Да в Силуре секта какая-то обосновалась, – благоразумно покончив с квашенкой, ответил гном, предчувствуя начало обстоятельной беседы. – Демонопоклонники, – уточнил бородач под аккомпанемент удивленных возгласов княжеских дружинников. – Там где-то год-два назад на лесопилках да в закутках шахт начали зверей разделывать на части, пентаграммы демонические их кровью рисовать. Потом люди стали пропадать. Их воевода Кышмир, конечно, всячески пытался пресечь все это безобразие, но… – гном запнулся.
– Но что? – с выпученными от изумления глазами спросил Егорка. Он в своем селе о демонах и нежити, да и о темном боге слышал только в страшных сказках, в которых славят могучих богатырей, всевозможными способами мордующих всех этих мракобесов. Конечно, молодой горячий парень, ставший княжеским ратником, мечтал теперь о неувядающей славе победителя баалистов. Само собой, как только речь зашла о темных силах, челюсть у паренька отвалилась, а его облик принял столь нелепый вид, словно интеллекта в его башке и не ночевало (что, впрочем, недалеко от истины, ведь Егорка даже читать не умел, как и большинство других селян).
– Закрой рот, а то через него видать все, что ты съел, – сразу же осадил новобранца Митрофаныч. – Продолжай, друг подгорный.
Соболийское княжество располагалось на западной границе Великой Варии, и именно через него шел торговый путь в подгорное княжество гномов на западе, основного коммерческого партнера царства в краю заходящего солнца. Но между землями гномов и варийцев лежала небольшая горная земля, вольная земля, Силурия. Народ там жил в прямом смысле этого слова братский: укладом, бытом, обычаями, верой силурийцы были сродни варийцам. Вот только силурийцы дюже волю любили. Не то чтобы варийцы жили в неволе, нет, просто силурийцы много раз призывали к себе царских людей, чтобы варийцы решили вопросы Силурийской земли, но потом каждый раз весьма некрасиво и недружелюбно сами же царских людей из своей долины изгоняли. Варийцы же, как люди дружелюбные, никогда не отказывали в помощи товарищам, не раз предлагали им стать единой страной, но те каждый раз отказывали.
Один из царей решил подчинить Силурию силой. Ну, да, царь был весьма амбициозный, страдал манией величия и рядом других душевных расстройств, но суть не в этом. Силурийцы, как и подобает горному народу, который идеально знает каждый камешек в своих владениях, разгромили на горных перевалах царскую рать, и после этого ни один царь больше на независимость Силура не посягал, но и от помощи братскому народу тоже никогда не отказывался.
Вот так много лет уже Силурия и Вария сотрудничали. Вария торговала с гномами через земли Силурии, а силурийцы то и дело призывали к себе варийцев, чтобы они помогли горцам решить их внутренние проблемы.
– Да что, что, – грустно хмыкнул гном. – У них уже люди пропадать стали. Причем давно. Ну да ладно, мы-то народ добрый и к судьбе соседей не безучастный, но во внутренние дела местных никогда не лезем. Поначалу пропадали бедняки и нищие. Ну, так, проехали через Силур, услышали, забеспокоились, но в целом где какой преступности не бывает? То бишь поначалу нас это, само собой, не особо волновало, спасибо, – кивнул гном, взяв из рук Митрофаныча наполненную медом кружку. – Но потом стали пропадать и обычные горожане, которые на улице не ночуют, и зажиточные, которых потом искать будут всей округой вместе с княжьими людьми. О! Хорош мед! – воскликнул подгорный житель, отхлебнув славного варийского напитка.
– А что дальше?! – нетерпеливо воскликнул Егорка. Хоть его и осадил разок воевода егерей, но юношеский запал любопытства так просто не унять.
– Да заткнись ты, малой, дай дослушать! – рявкнул Митрофаныч. – Тут у соседей беда, а ты бубнишь, как баба! – И при этих словах капитан положил недоеденную куриную ножку на деревянную тарелку, добавил к ней блинчик, навалил сметаны да поставил тарелку на пол, а себе взял новую.
– Что это ты еду наземь ставишь? – хмыкнул другой гном, до этого сосредоточенно поедавший все, что только под руку попадалось. Похоже, его разговор нисколько не интересовал, куда важнее для этого типа было, чтобы ни единый кусочек яств даром не пропал.
– Нехай домовые поужинают, – с легкой ноткой благоговения сказал Митрофаныч. – Ты вот ешь, и тебе хорошо, пусть и этим мальцам будет хорошо, чтоб в доме добро было.
– Ха! Каких тварей в мире не водится, но вот домовых никто нигде не видывал, а вы, варийцы, все твердите, мол, домовые, домовые, – усмехнулся гном.
– Ты не смейся! – начиная злиться, просипел командир. – У нас водятся!
– Ладно, успокойся, брат. Ну так вот… – вернулся к теме силурийских проблем прежний рассказчик, почуяв нарастающую напряженность. – Совсем недавно там монахи пропадать начали! – При этих словах Митрофаныч аж поперхнулся медом.
Монахи и священники Чистого Света – искусные воины и боевые маги, профессиональные теократы, которые, помимо служения великому богу, расследуют преступления, совершенные темными силами, и всячески преследуют и искореняют скверну демонов и нежити. Если уж на храмовников напали, то, видят боги, дела в Силуре действительно плохи.
– Шутишь?! – только лишь выдавил из себя матерый командир.
– Не… – начал было гном, но мгновенно прикусил язык, настороженно уставившись куда-то поверх голов сидящих супротив него Митрофаныча и Егорки.
Дружинники удивленно обернулись и увидели причину смущения гнома. За их спиной стоял царский ратник в доспехах элитных войск с кубком меда в руках. Но удивительным было не это. Был он нелюдем. Руки, ноги, стать – все людское, да только лицо все в чешуе, черное, а на нем красовались пять косых золотистых полосок, похожих на шрамы от когтей невиданного чудища. Волосы белые, как у древнего старца.
– Что уставились, мужики? Я с друзьями с западных гор выпить пришел, – усмехнулся царский муж, едва увидев смятение за столом княжьих людей.