Идеальный донор 2
Шрифт:
Я ужаснулась. Получается, фиг мне, а не возврат долга. К тому же упырь теперь скажет, что не при делах. Моё слово против его. Ни расписок, ни свидетелей. Видимо, он попросил маму молчать. Юлька в курсе всего. Сомневаюсь, что её родители разрешат влезать в такие дела.
– Ты в полицию сходи. Мало ли. От Жоры всего ожидать можно, бывший уголовник всё же, – посоветовала соседка.
– Вы правы, нужно им обо всём рассказать, – ответила я решительно.
Глава 7
Асият
К
– Привет. Если есть хочешь – сама готовь. Я на одного сделал. В полицию вызвали, уеду сейчас ненадолго, – буркнул Жора.
– Привет. Спасибо. Меня соседка накормила. Пойду к себе.
На этом наше общение закончилось. Я выходила из комнаты только в туалет. Ещё взяла на кухне пачку пряников и коробку сока. Странно, но отчим меня не тревожил. Не заставлял готовить. Я слышала, как приходил курьер с пиццей, но меня Жора кушать не позвал.
Легла спать рано. Проснулась от грохота дверей. Отчим тарабанил и орал, чтобы я, ленивая тварь, поднимала попу с кровати.
Время шесть утра. В похоронное агентство ехать к двенадцати. Просто упырь захотел, чтобы я приготовила поминки. Он пригласил пару своих друзей. Ещё тётя Катя обещала прийти.
– Я у соседа снова тачку попросил. Он сейчас в отпуске, на работу не надо. Поместимся все и поедем, – сказал отчим строго.
– Хорошо. Нужно ещё в полицию сходить. Вдруг новости есть? А ещё неплохо напомнить им, что маму недавно из-за твоей аварии избили. Вдруг преступников быстрее найдут?
– Конечно, сходи. Я против, что ли? – пожал плечами отчим. – Только не сегодня.
Я запекла в духовке куриное филе с картофелем. Сделала два салата. Ещё нарезка будет из колбасы и сыра. Тётя Катя сказала, чтобы я много не наготавливала. Нечего Жоркиных друзей-уголовников кормить. Она бы и не стала с ними за одним столом сидеть, но помянуть подругу надо.
Всё казалось каким-то фильмом ужасов. Мама в гробу. Батюшка с кадилом. Катафалк. Кладбище. Поминки. Мне казалось, что слёзы не перестанут течь.
Тётя Катя всплакнула. Жорик тоже. Двое его друзей стояли с каменными лицами. Я не верила в искренность отчима. Ещё его дружки странные. Один очень богато одет, но речь такая, будто он только со шконки слез и на волю вышел.
Тётя Катя долго сидеть с нами не стала. Помянула маму и ушла. Я осталась одна с тремя мужиками. Те продолжили бухать, и я поспешила закрыться в комнате. Боялась их, но, к счастью, всё было хорошо. Вечером отчим проводил гостей и увалился спать. Я вышла из своего укрытия, чтобы прибраться.
На кухне стоял стойкий запах сигарет, несмотря на открытое окно. Упырь уже не церемонился – курил в комнатах. Видимо, ему и его дружкам было лень тащиться на балкон. Я даже закашлялась от смрада и открыла оконную раму шире.
***
Первый день после похорон мамы. Оказалось, отчим взял отпуск и теперь месяц будет торчать дома. С утра он принялся командовать мной, как прислугой.
–
– Мне сегодня уйти надо. Не до пирожков, – буркнула я, выходя из своей комнаты.
Теперь упырь не стеснялся меня. Стоял передо мной в одних семейниках. Он схватил за волосы и потянул назад.
– Сука драная, ты берега попутала, а?! Ты тут из жалости живёшь! Не будет по-моему – выгоню объедки в мусорных бачках собирать! Живо готовить, тварь недоёбанная!
Отчим толкнул меня вперёд, и я чуть не пропахала носом пол. Пошла умываться, а потом готовить. Сделала завтрак и сразу принялась за обед. Шиш Жоре, а не пирожки. Пусть ест борщ.
Когда всё было готово, я сослалась на то, что для пирожков не хватает продуктов. Попросила двести рублей. Упырь дал, ничего не подозревая. Я схватила деньги и помчалась переодеваться.
Вскоре была в отделении полиции, где расследовали мамино убийство. Повезло, что следователь Платонов оказался на месте, и дежурный пропустил меня, сказав, куда нужно идти.
Постучала в двери. Мне разрешили войти. Я робко поздоровалась. За столом сидел толстый мужик с одутловатым лицом. Внешность у него была, мягко говоря, не особо приятная. Он смотрел на меня безразличным взглядом. Поздоровался грубо, будто не рад видеть.
– Я дочь Любови Ивановны Нагибиной. Которую мотоцикл сбил, – промямлила я.
– Проходи присаживайся. Паспорт давай.
Я достала документ из сумочки и подала.
– Всё верно: потерпевшая по делу Асият Нагибина, дочь погибшей. Как раз хотел вызывать. Закрываем дело за смертью виновного в наезде, – довольным тоном сказал Платонов.
– Как закрываете?! – удивилась я.
– А ты что, покойника судить собралась? Разбился твой мотоциклист в десяти километрах от места аварии. Въехал в опору ЛЭП. Мотоцикл в угоне числился. Сам Фёдоров Олег Петрович двадцати пяти лет – наркоман со стажем. Ширнулся и поехал кататься, дурак. Сличили его одежду и мотоцикл с записью с камеры. Это он. Поэтому дело закрываем.
– Послушайте, так нельзя, – возмутилась я. – Маму избили до этого. Мой отчим, Георгий Таранцев, денег был должен за аварию с иномаркой. Владелец фирмы, где он работает на рефрижераторе, страховку забыл продлить. Мы с мамой квартиру продали, чтобы долг Таранцева закрыть, и…
– Стоп, стоп, – замахал руками мужик, перебивая меня. – Не нужно мне тут сказки рассказывать. У меня есть документы об избиении. Банальная кража. Твоя мать лишилась украшений. В протоколе опроса она сказала, что нападавшего не видела. Её сначала сзади по голове ударили. Ни о каком долге речи не было. К тому же, Таранцев бывший сиделец. Его в первую очередь проверили. На работе он на хорошем счету. Его начальник заверил нас, что Георгий не пьёт, не прогуливает. В аварии на своём рефрижераторе ни разу не попадал. Вызывали Таранцева позавчера. Он сам нам сказал, что вы квартиру продали, и деньги исчезли.