Идеальный гражданин
Шрифт:
Этот парень, Александр Макаров, опять же, как и большинство по данной статье, вины отрицать не стал и надеялся, что особый порядок приведет к минимальному для него сроку. Как и многих других, по данной статье, его избивали при задержании, полиция с отвращением относится к попадающимся по статье 228. Как я позже узнаю, эта статья самая распространенная в РФ, особенно среди молодежи. Даже горько осознавать такой уровень падения нравов в обществе.
Еще днем Саня Белорус сказал сокамернику коммерсанту-грабителю, Денису, что он должен днем поспать, потому что вечером им надо будет «копать дорогу». Я много знал про жизнь за решеткой, но про какую то «дорогу» слышал впервые. Как оказалось, дорога это межкамерная связь, которая заключается в том, что заключенные, как правило, при помощи веревок, передают из камеры в камеру различные вещи, в основном записки, сигареты, чай, сахар, иногда доходит до более редких вещей таких как телефоны, наркотики
В нашей камере Саня Белорус хотел сделать дорогу прокопав отверстие в потолке, возле отопительной трубы, соответственно под утро надо было замуровать это отверстие. Однако вечером, как оказалось, в камере выше нас никого не было, либо там была так называемая «шерстяная хата». «Шерстяными» за решеткой называют тех заключенных, с кем не держит контактов основная масса заключенных. «Шерсть» это своеобразная каста неприкасаемых среди заключенных, которые по тем или иным причинам не держат связь с остальными. В шерсть могут быть изгнаны стукачи, лица сдавшие своих подельников, извращенцы. Соответственно, если с шерстяным не будут держать общения, то порядочны арестант напротив, о общения отказаться не может, поэтому организация межкамерной связи становится обязанностью.
Возвращаясь к «дороге», постукивая по трубе и крича в окно, мы поняли, что делать дорогу через потолок не вариант, поэтому пришлось пробовать наладить дорогу через окно. Однако для этого необходимо было найти какую либо палочку, чтобы сделать «удочку». И с помощью нее подцеплять веревку, которую будут спускать к нам сверху, так как несколько решеток и проволок мешали просто взять и вытянуть руку в окно. Поначалу мы пробовали сделать удочку из веника, но у нас это не получилось. Пришлось оставить попытки наладить дорогу до завтра. Вообще положение дороги довольно разнится от СИЗО к СИЗО. Межкамерная связь запрещена приказом Минюста. ТО что в СИЗО организованы дороги легко заметить по куче веревок, выкинутых из окон. О том, что в СИЗО есть межкамерная связь знают все, и администрация смотрит на это сквозь пальцы, лишь перед проверками предупреждая заключенных о необходимости приостановить дороги на время проверки. Да и проверяющие наверняка знают о том, что в СИЗО действуют дороги. С ними не борятся по разным причинам. Частично из-за коррупции в рядах ФСИН, частично опасаясь сопротивления арестантского собщества и конечно одна из причин это банальная лень сотрудников ФСИН. Во всех СИЗО Москвы организованы регулярные дороги, разница в той степени в какой администрация закрывает на них глаза. Исключение составляют только спецблоки различных СИЗО, СИЗО-3 (Лефортово) и «Кремлевский централ» 99/1, шестой спецблок «Матросской тишины».
Дороги создают определенные проблемы для заключенных, так как при организации дороги, то есть, ее налаживании, создается много шума, от перекрикивающихся через окна заключенных, однако, несмотря на шум и комаров я уснул достаточно быстро.
К слову сказать, что дороги действуют круглый год, поэтому всю зиму заключенным приходиться спать в куртках.
Еще в день заезда Саня Белорус рассказал нам об одной особенности тюремной жизни. В соответствии с правилами внутреннего распорядка (ПВР) администрация назначает дежурного по камере, который должен отвечать за порядок в камерах, присутствовать во время обыска. Каждый день дежурный менялся. На деле к этому относились чисто формально, обязывая по утрам, на проверке, подписываться в журнале о том, что человек ознакомился с тем, что его назначили дежурным. Помимо этого дежурный должен делать доклад, то есть сообщать, сколько человек находится в камере. Зачем это нужно, разве сами сотрудники не знают, сколько человек в камере? Ответа на этот вопрос никто дать не может. Так вот, как нам объяснил Саня Белорус, порядочный арестант не должен подписываться в журнале дежурств и делать доклады, по его словам, делая это, ты идешь на сотрудничество с администрацией. Как и смысл дежурства, смысл отказа от него был мне не особо ясен. Но я решил посмотреть на поведение других на проверке и от этого отталкиваться.
И вот часов в 10 утра настало время утренней проверки. Когда сотрудники СИЗО вошли в камеру, мы выстроились возле своих кроватей.
– Кто дежурный? – спросил начальник режима СИЗО.
– Нет дежурных, – ответил Саня Белорус.
– Тогда назначим. – ответил сотрудник и велел казаху расписаться.
Саня Белорус мимикой и жестами напомнил казаху, что расписываться он не должен.
– Я не буду! – ответил казах.
У него спрашивали причину, говорили, что в противном случае его подвергнут дисциплинарному взысканию, но он отказывался. Даже не стал писать от подписи в журнале. В итоге сотрудники ушли ни с чем, а Саня Белорус похвалил казаха. Вообще, что касается дежурства то надо смотреть на реакцию окружающих и исходя из этого действовать. Для любого здравого человека дежурство не значит автоматического сотрудничества с администрацией. Это просто формальность, не нарушающая принципов. Поэтому смотрите на остальных, если все не расписываются, то не надо без нужды идти против коллектива, портить свою репутацию. А администрации вы уже отдельно можете объяснить ситуацию. Главное не жаловаться, не говорить, что вам угрожают, а сказать мол, «Мне еще с людьми сидеть, я понимаю, что обязан расписываться, но отношений с заключенными портить не хочу». Вас могут пугать карцером, но если вы тихо сидите, а не расписываются все, то шансы, что вас отправят в карцер, минимальны, ввиду ограниченности мест там. Конечно, можно сказать, что не надо плыть по течению и идти за толпой, но разве какие то дежурства это не то ради чего стоит идти на принцип.
Дальнейший день прошел относительно насыщенно. Сокамернику чеченцу весь день было плохо, судя по всему ОРВИ. Медикаментов ни у кого не оказалось, поэтому он стал стучать в дверь, чтобы попросить лекарства. Бил в дверь он очень долго, наверное, около часа. Рядом с дверью находилась кнопка вызова сотрудника, но, как объяснил Белорус, нажимать ее, по неписанным правилам, можно только в случае если заключенного выгоняют из камеры. Поэтому сколько чеченец не мучился, на кнопку он не нажимал, а лишь колотил в дверь. Даже когда сотрудники пришли, лекарств ему принесли только через несколько часов. Такой и дальше будет суть медицины в СИЗО. Можно долго мучиться и не дождаться помощи врача.
Кстати о таком правиле недопустимости нажатия на кнопку вызова, я в дальнейшем ни от кого не слышал. Все ею свободно пользовались.
Когда приезжаешь в карантин, у тебя, как правило, практически ничего нету с собой, в том числе еды и сигарет. Остатки моей передачки с ИВС съели очень быстро еще в первый день. Мы все сидели практически без всего. У ребят не было сигарет, им приходилось вытряхивать табак из остатка пачек и засыпать его в самодельную трубку, собранную из консервов. Поскольку я не курю, такими проблемами я не мучился. Доходило даже до того, что ребятам приходилось курить чай. Сам чай мы пили без сахара, потому что его тоже не было, то, что выдавала администрация, хватило от силы на пару чашек. Да и то, чтобы взять этот сахар, надо было вставать на завтрак в 7 утра, чего никому не хотелось.
По началу, два раза в день проходили проверки, утром и вечером. Как и в ИВС вначале проверки заходили сотрудники и узнавали, есть ли жалобы или заявления. Потом начиналась эпопея с дежурством., о которой я ранее упомянул. Далее проходил ритуал, которого я не виде на ИВС. Мы выходили из камеры, вставали лицом к стене, пока нас обыскивали, один сотрудник со здоровым деревянным молотком стучал по различным предметам мебели, в основном железным. Как я позже узнал, так они проверяли целостность конструкции, убеждаясь, что мы ни из чего не сделали заточек, нигде не делали тайников. Параллельно сотрудник визуально осматривал камеру, иногда залезая в наши вещи, часто вместе с сотрудником с молотком заходили иные представители администрации для осмотра. Если сотрудники видели что-то, что казалось им запрещенным, они сообщали об этом, либо выкидывали эти вещи из камеры. И такие проверки в дальнейшем меня ждали каждый день. Вечером было попроще, обходилось без ритуала с молотом и назначения дежурного, вечерняя проверка проходила быстро.
К середине дня казаху пришла передачка от подруги с различными сладостями однако сигарет не было, как мне объяснили в дальнейшем, первые две передачки сделать легко, близкие просто приходят в СИЗО или ИВС и передают что нужно, в дальнейшем процедура сложнее, уже необходимо записываться в электронной очереди на определенное число.
Казах и чеченец были мусульманами и поэтому периодически совершали намаз. Большинство нерусских, попадающих в МЛС, как правило становятся набожными только там. Очень часто свою религиозность они стремятся выставить напоказ. Когда живешь с мусульманами, это вызывает много дискомфорта, потому что из уважения к ним приходится тихо разговаривать, когда они молятся, воздерживаться от посещения туалета. Из-за этого крайне нелегко уживаться вместе.
СИЗО: связь с внешним миром
Нахождение в СИЗО – это естественная изоляция обвиняемого от внешнего мира, и придумана она для того, чтобы обвиняемый не мог угрожать свидетелям или потерпевшим, использовать связи, чтобы повлиять на ход расследования, общаться со своими подельниками – и так далее. Но полностью изолировать человека от связи с внешним миром нельзя, да и не нужно. Поэтому существуют способы, с помощью которых заключенный может передавать информацию вовне, и получать ее оттуда.