Идеальный любовник
Шрифт:
Отпустив ее губы, Саймон стал ласкать ртом ей груди, Порция не пыталась остановить его. Ее руки лежали у него на плечах, она вцепилась в них пальцами, дыхание ее стало прерывистым, глаза были закрыты. Между бровями у нее обозначилась складка, свидетельствовавшая о ее сосредоточенности.
Саймон лизнул один тугой сосок, провел вокруг него языком, затем втянул его в рот и принялся сосать, делая это все энергичнее. Строгая сосредоточенность Порции уступила место новому чувству, она застонала и вскрикнула.
Саймон спустился чуть ниже и слегка расслабился. Он хотел ее — и не просто
Сегодня она будет принадлежать ему. Сегодня она отдаст ему себя полностью, без остатка. Если им суждено общее будущее, то не было смысла притворяться, изображать из себя не того, кем он был в действительности. Как она станет реагировать — это другое дело, но в нерешительности ее упрекнуть нельзя.
В глубине души Саймон не сомневался, что может попросить ее о чем угодно и она позволит ему все. Поэтому он никак не мог причинить ей боль.
Его губы совершили путешествие по тугой поверхности ее живота, и Порция задержала дыхание, затем беспокойно дернулась. Саймон сомкнул руки вокруг ее бедер, плечами раз двинул ей ноги.
Порция догадалась о его намерениях. Ее пальцы вцепились в его волосы. Саймон почувствовал, как она судорожно втянула в себя воздух, когда он припал губами к ее нежной, покрытой шелковистыми волосами плоти.
— Саймон!
Порция прерывисто выкрикнула его имя, и этот вскрик словно обжег и пронзил Саймона до глубины души. Он стал нежно лизать, посасывать, затем водить языком по припухшим складкам. Щелка истекала медом, имевшим яблочный привкус — терпкий, но сладкий. Он отыскал тугой восставший и набухший бугорок и осторожно взял его в рот, внимательно следя за реакцией Порции.
Шаг за шагом он направлял ее к вершине. Она откинула назад голову и стала покачивать бедрами, полностью отдаваясь его ласкам. Саймон нежно раздвинул складки трепещущей плоти и медленно, целеустремленно проник внутрь языком.
Порция тихонько застонала, он ощутил, как мышцы стали сокращаться, но лишь только они успокоились, Саймон приподнялся над Порцией. Он еще шире развел девичьи ноги и поднес восставший жезл к скользким, разбухшим складкам.
Найдя вход, он ввел ствол внутрь. И резко нажал.
Порция вскрикнула и отчаянно забилась под ним. Он не остановился, погружаясь в нее все глубже, чувствуя, как под его напором расширяется жаркое вместилище, как его охватывают тугие стенки, ощущая упругость ее тела, мягкость женской плоти и исходящее от нее тепло. Он изо всех сил старался насладиться всеми этими ощущениями, продлить их, не позволить примитивным инстинктам взять верх.
Оказавшись под Саймоном как в западне, Порция замерла. Саймон слышал над ухом ее прерывистое дыхание. В том месте; где они соединились, где она удерживала его в себе, он чувствовал ритмичное биение пульса. Преодолевая страстное желание начать бешеную скачку, Саймон приподнял голову. Изпод тяжелых век сверкнули глаза Порции. Ее опухшие губы были слегка приоткрыты. Он почувствовал, как она втягивает в себя воздух.
— Ты обещал, что никогда не причинишь мне боль…
Это не было в полном смысле обвинением, она слегка скривила губы, и,
— Я думаю, — тихонько пробормотал он, — ты согласишься, что эта боль длилась недолго.
Он снова приподнял голову, их глаза встретились, и он сделал движение бедрами ей навстречу.
Порция завороженно застыла.
— Сделай так еще.
В другое время он мог бы засмеяться, но сейчас страсть требовала выхода. Однако просьбу ее он выполнил и с облегчением увидел, как расслабилось ее лицо.
Порция пыталась запомнить ощущение полноты, ощущение того, что он находится в ней. Даже в самых прихотливых мечтах она не могла представить себе переживания, испытываемые во время интимной близости, когда она отдается ему, когда часть его тела входит в нее. Дело было не только в том, что реальные ощущения оказались сильнее вымышленных, но и в том, что они существенным образом отличались.
Однако она не могла остановиться и заняться исследованием — этого не могло позволить ни ее, ни его тело. Они оба были напряжены, готовы к продолжению акта. Правда, о том, каково будет это продолжение, она имела весьма смутное представление.
Порция положила руки ему на предплечья, затем, поднеся ладонь к его скуле, откинула свесившуюся на лицо прядь. Приоткрыв рот, она всем своим видом предложила ему продолжать.
Он поцеловал ее в губы, его язык заполнил ей рот, соприкоснулся с ее языком, погрузился в глубину — и тут же начал движение назад, в такт с движением бедрами. Саймон, возбуждая Порцию, повторял движения взад и вперед. И ее тело, подчиняясь инстинкту, последовало за ним, вздымаясь навстречу и ускоряя движение, языки пламени заплясали у нее под кожей, кости словно плавились. Ее тело превратилось в горнило, в которое нырял Саймон, нырял все глубже, энергичнее, мощнее, как бы добавляя тем самым жара в топку.
Еще никогда Порция не чувствовала так остро. Она одновременно ощущала и свое, и его тела, ощущала их слияние, ощущала, как они берут и отдают друг другу, как скользят, трутся, соприкасаются, как смешивается их дыхание, как в унисон бьются сердца, как воля каждого из них становится единой.
Оба купались в потоках страсти, пребывали в горниле взаимного вожделения. За объятиями следовали вздохи и стоны, после чего пламя полыхало с новой силой.
И наконец на них обрушилась огромная стена жара, которая погребла их под собой, похоронила остатки разума, заполнила бушующей лавой каждый их нерв, каждую клетку.
Тяжело дыша, Саймон поднял голову:
— Сделай коечто для меня.
Порция с трудом поняла его слова.
— Что именно?
— Обними своими ногами мои бедра.
Она хотела было спросить, для чего это нужно, но затем просто повиновалась. И очень скоро получила ответ.
Он вошел в нее на полную глубину, вошел энергично, его движения сделались резкими и быстрыми казалось, он проникал до самого ее сердца. Порция выгибалась ему навстречу, сжимала его своими бедрами, принимая мужскую плоть, и слышала собственные вскрики. Сознание ее полностью отключилось, остались лишь ощущения и эмоции.