Идеальный слуга
Шрифт:
Запытала бы Итана ради контактов его маникюрщицы, но что-то подсказывало, что если этот лось когда-либо и пересекался с мастерами индустрии красоты, то уж точно не ради их профессиональных услуг.
— Я не собиралась его убивать, — вздохнула я, — мне просто нужен был кто-то, кто пофотографировал бы меня в парке.
Итан, уже опасно стекший по спинке скамейки, упершись затылком в нагретые солнцем доски и вытянув длинные ноги поперек тропинки, замер и поднял голову.
— Не собиралась? — переспросил он с таким скептическим видом, словно застукал меня уже вцепившейся Денису в горло или, на худой конец, непринужденно полирующей
Я одарила его укоризненным взглядом.
— Может, потому что я произвела на него впечатление? — предположила я.
Взгляд Итана сполз с моего лица на декольте, но, к его чести, не задержался.
— Именно этого я и опасался, — невозмутимо кивнул Итан. — Ваша братия умеет производить впечатление. Оглянуться не успеешь — а у тебя уже полгруди располосовано, и это еще в лучшем случае.
Я непроизвольно покосилась в ту сторону, куда удалился Денис, и передернула плечами.
Нормальный парень, в меру обаятельный, в меру осторожный. Но пометить его, сделать своим? Обречь на судьбу русалочьего мужа, чтобы родить живых детей?
Нет, не настолько он обаятельный. Просто Итану, справедливости ради, совершенно не за что любить нашу «братию».
— Вот видишь? Ты уже рассуждала, что лучший случай ему не светит, — легко расшифровал мою жестикуляцию Итан. — Для тебя ведь убить его — раз плюнуть… — он осекся. Уголки губ дрогнули в улыбке, и я подспудно догадалась, что пришло ему в голову, — та самая бутылка с мертвой водой, в которую я якобы плюнула.
— В самом буквальном смысле, ага, — поддакнула я прежде, чем он сам озвучил свою мысль. — А тут — ты, благородный рыцарь и спаситель, с какой стороны ни глянь. Беги, целуй свою принцессу. Поверженному чудовищу придется найти ей замену, чтобы не остаться без средств к существованию.
Но Итан вместо того, чтобы пойти и пропустить по кружке пива со спасенной «принцессой», опустил взгляд на мое декольте. Вполне пристойное (чтобы сделать «замочную скважину» непристойной, потребовалось бы несколько более солидное ее наполнение), но меня отчего-то обуяло непреодолимое желание отходить нахала скетчбуком.
— Ты действительно рассчитываешь найти приличного фотографа вот так, подцепив случайного мужика в парке? — недоверчиво поинтересовался он.
Я пожала плечами.
— В моем инстаграме нет профессиональных фотографий. Ни фильтров, ни ретуши. Я продаю не красивую картинку, а здравый смысл.
Судя по выражению лица Итана, он искренне считал, что вот здравого смысла-то мне и недостает — уже продала, видимо.
— А, да что тебе объяснять… — раздраженно отмахнулась я. — Брысь от меня, всех симпатичных мужчин распугаешь!
— Целее будут, — философски заключил Итан, не двинувшись с места. — Бутылка мертвой воды — и у тебя уже есть фотограф, если уж тебе не нужен профессионал.
Я беспомощно окинула взглядом парк. Одиноких мужчин поблизости не было вовсе. Сплошь счастливые отцы семейства да влюбленные юнцы с маниакальным блеском в глазах. На помощь от женщин рассчитывать тем более не приходилось: прекрасной половине человечества я не нравилась особенно.
— Литровая, не больше, — обреченно вздохнула я и вручила Итану чехол с фотоаппаратом.
В его лапищах массивная камера смотрелась не солиднее моего смартфона. Разве что на сей раз никакие акварельные ирисы не вносили нотку диссонанса — но с этим неплохо справлялся темно-бежевый чехольчик, от которого Итан поспешил избавиться.
— Что, яда не успела накопить? — поинтересовался он и тут же коварно щелкнул фотоаппаратом.
— Ты что творишь?! — праведно возмутилась я.
Посмеивающийся Итан предъявил мне экран фотоаппарата, откуда на меня с непередаваемым возмущением уставилась моя злая копия: вытянутые к вискам графичные стрелки превратились в ритуальный макияж темной ведьмы, каштановая волна волос растрепалась, и выбившиеся из укладки пряди вздымались надо лбом, словно под ними скрывались чертовы рога.
— Ты же говорила что-то про здравый смысл? — с ухмылкой напомнил Итан. — Что ни говори, ты навка. Для покойницы выглядишь свежо, но истинная натура просвечивает сквозь любой флер.
Я одарила его хмурым взглядом исподлобья, и подлец не замедлил снова щелкнуть фотоаппаратом. Второй снимок оказался еще хлеще первого: если поначалу «ведьма» выглядела возмущенной чьей-то наглостью, то теперь — откровенно разъяренной. Я открыла было рот, чтобы высказать все, что думала о только что открытом антиталанте Итана… и не произнесла ни слова.
Фотографии были живыми. Женщина на них казалась близкой и понятной, и солнечный свет подчеркивал ровно то, что нужно, — колдовской кулончик-кристалл, скрепляющий «замочную скважину» декольте, и парные серьги под сенью растрепанных волос. Оставалось только пустить снимки серией, чтобы золотистые лучи играли на гранях украшений, и публикация соответствовала бы тематике страницы практически идеально.
Черт, да я сама не смогла бы сделать лучше!
Итан на мгновение замер, явно ожидая если не выволочки, то, по крайней мере, симметрично ядовитого ответа, — и снова нажал кнопку фотоаппарата. На этот раз у «ведьмы» было куда более сложное выражение лица — не то недоумевающее, не то завистливое, не то счастливое; солнце над головой короновало ее золотом, и блики на воде бросали отсветы на скулы и плечи.
— Ты… — я осеклась, сама не зная, что хотела сказать. — Черт с тобой. Фотографируй.
Глава 3 Страшная история с хвостиком
Внемли, о дитя! Этой трагической саге, этой страшной истории с хвостиком тысяча лет!
Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»
Итогом сотрудничества с Итаном стала добрая сотня снимков. Черт его знает, как это у него получалось, но фотографии были экспрессивными, контрастными и яркими. Они цепляли взгляд и приковывали внимание.
— Полоснуть тебя поверх старых шрамов, что ли… — рассеянно пробормотала я, склонившись над экранчиком фотоаппарата.
Женщина на снимке небрежно придерживала взметнувшиеся из-за сильного ветра волосы, и в ее отстраненном лице было что-то не от мира сего. Зеленоватые тени деревьев и блики на водной глади пруда добавляли изображению какую-то зловещую глубину, и я засмотрелась — а потому не сразу обратила внимание, что тишина стала какой-то напряженной.
Итан машинально потирал левую половину груди, отвернувшись. Тонкая ткань футболки под грубой кожей куртки сминалась все сильнее с каждым движением. Итан не пытался ни протестовать, ни горячо поддерживать идею, и если это я еще могла как-то понять, то вот молчание в мои представления о русалочьем вдовце не вписывалось.