Идентификация Борна
Шрифт:
– Моя жизнь началась пять месяцев назад на маленьком острове в Средиземном море, который называется Порт-Нойра…
Солнце поднялось. Оно уже освещало деревья, пробиваясь через листву. Его лучи отбрасывали на стены номера причудливые рисунки. Борн был полностью опустошен рассказом. Он закончил, и ему больше нечего было добавить. Мари сидела в кожаном кресле, ее ноги были поджаты, пистолет и сигареты лежали на соседнем столике. Она почти не шевелилась, ее пристальный взгляд застыл на его лице. Мари владела техникой анализа, обрабатывала цифры и отделяла
– Вы так часто говорили: «Я не знаю. Хотел бы я сам это знать». Вы долго смотрели на что-нибудь, и я пугалась этого. Я спрашивала вас: что это такое? Что вы собираетесь делать? И вы снова отвечали: «Хотел бы я сам это знать». Бог мой, через что вы прошли… И все же, что вы собираетесь делать дальше?
– После того, что я сделал с вами, вы еще можете думать обо мне?
– Это не имеет никакого значения, – нахмурившись, промолвила Мари.
– О чем вы задумались?
– Тогда на Лювенштрассе, перед тем как зайти к Чернаку, я просила вас не брать меня туда. Я полагала, что если узнаю что-либо лишнее, то вы убьете меня. Тогда вы сказали очень странную вещь. Вы сказали: «То, что вы уже слышали, не имеет для меня большого значения». Я подумала, что вы сошли с ума.
– То, что я делал, находилось на пороге безумия.
– Почему вы не сказали мне о том, что Чернак пытался вас убить?
– На это уже не было времени, и я не думал, что это имеет для вас какое-нибудь значение.
– В тот момент для вас не имело, а для меня было очень важно.
– Почему?
– Потому что у меня возникло предчувствие, что вы не поднимете оружие против того, кто не причинял вам никакого вреда.
– Но он пытался, и я был ранен.
– Я не знала последовательности выстрелов, а вы мне ничего не сказали.
– Я вас не очень-то понимаю.
Мари закурила.
– Это очень трудно объяснить, но в течение всего времени, пока вы держали меня заложницей и даже когда вы ударили меня и приставили к виску пистолет, мне казалось, что я заметила в ваших глазах нечто такое… можно назвать это внутренним сопротивлением. Вам не нравилось то, что вы делали. Вот мое объяснение.
– Какова же ваша точка зрения?
– Я не уверена. Возможно, к этому следует добавить то, что вы сказали в «Альпенхаузе». Когда этот толстяк подошел к нашей кабинке, вы велели мне сесть лицом к стенке и прикрыть лицо рукой. «Для вашего же блага, – сказали вы, – не хочу, чтобы он вас запомнил».
– Я все еще не понимаю, к чему вы клоните.
– Человек в золотых очках, который представился мне полицейским, сказал, что вы жестокий убийца, который не остановится перед новым убийством. Если бы это было до посещения Чернака, я бы ему не поверила. С другой стороны, полиция не действует так, как действовали они. Вы были человеком, который борется за свою жизнь, а не жестоким убийцей.
– Я повторяю, – перебил ее Борн, – вы слышали, что они говорили. Конверты с деньгами передавались и направлялись ко мне. У меня был счет в Цюрихе, на котором лежало свыше четырех миллионов долларов. – Боль снова возвращалась к нему. – Таковы факты, доктор. Сейчас мы просто теряем драгоценное время.
Мари поднялась с кресла, взяла пистолет и подошла к
– Вы этим очень расстроены, не так ли?
– Я просто собираю факты.
– Тогда, если все, что вы говорите, правда, я могу иметь собственные обязательства, не так ли? Как добропорядочный член общества я должна позвонить в полицию и сообщить им, где вы находитесь.
Она подняла пистолет.
Борн взглянул на нее.
– Я думаю…
– Почему нет? – резко бросила она. – Вы сами не можете ответить на этот вопрос, но я могу вам помочь. Имеющиеся у вас факты – это не столько факты, сколько ваши умозаключения, основанные на том, что вы услышали от людей, о которых вы точно знаете, что они замешаны в преступлениях. Что же касается вашего банковского счета, то его происхождение может быть совсем иного свойства. Очень трудно создать специальную компанию для поддержки одного убийцы. Но давайте вернемся к вам. Я могу позвонить в полицию или нет?
– Вы знаете мой ответ. Я не могу вас остановить, но я бы не хотел этого.
– Почему? – Она положила пистолет. – Ладно, я тоже этого не хочу. И не верю тому, что про вас говорили.
– На что вы надеетесь?
– Я сказала вам, что не уверена. Все, что я знаю, так это то, что семь часов назад один человек, рискуя своей жизнью, пришел спасти меня. Полагаю, что ему можно верить.
– Предположим, что вы ошиблись.
– Значит, я совершаю огромную ошибку.
– Благодарю вас. Где деньги?
– Они в бюро. Там же ваш паспорт и бумажник, счет за номер и имя доктора. Сейчас я вам все подам для проверки, – нахмурилась она. – Что вы собираетесь делать?
– Я хочу дать вам денег, чтобы вы смогли добраться до Канады.
– Думаю, что это можно сделать и попозже.
– Надо исходить из того, как я буду себя чувствовать. Кстати, попросите, чтобы мне купили какую-нибудь одежду.
Борн взял несколько крупных купюр из бумажника и протянул их Мари.
– Но здесь пятьдесят тысяч франков! – запротестовала она.
– Это же я втянул вас в эту гнусную историю, – возразил Борн.
– Мне не нужны ваши деньги, – заявила она, положив оружие на столик рядом с креслом.
– Что вы имеете в виду?
Мари повернулась и направилась к креслу, затем развернулась еще раз, взглянула на Джейсона и села.
– Мне кажется, что я могу вам помочь.
– Минутку…
– Пожалуйста, – прервала она его. – Пожалуйста, не задавайте мне никаких вопросов. Давайте пока не будем затрагивать эту тему.
Книга вторая
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС»
/28 июня 1990 г./
ВЕНГРИЯ УКРЫВАЛА МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИСТА
Согласно документам, обнародованным 27 июня новым министром внутренних дел Венгрии, международный террорист, известный под именем Карлос, в 1979 г. получил убежище в Венгрии. Местонахождение Карлоса в настоящее время неизвестно.
Впервые нынешний министр внутренних дел сообщил о предоставлении Карлосу убежища в Венгрии на сессии парламента. Однако тогда его заявление было публично опровергнуто А. Бенке, занимавшим в 1979 г. этот пост.