Иди через темный лес. Вслед за змеями

Морган Джезебел

Честно говоря, меня такое гостеприимство тоже не особо радовало – если бы не подступающие сумерки, я бы малодушно попятилась обратно в лес.

– Отведайте хлеба да соли, гости дорогие, – скривив губы в жалкой улыбке, пропищала девочка. Руки у нее ходуном ходили – то ли каравай был слишком тяжелым, то ли боялась она нас до дрожи в коленях. Я пожала плечами и спокойно отломила себе кусок хлеба и макнула в солонку. Жевать под жадными и испытующими взглядами десятка людей было неприятно, кусок того и гляди не в то горло пойдет. Да и хлеб был сыроват, словно пекли его наспех, а крупная соль скрипела на зубах.

Покопавшись в памяти, я вспомнила, что солью проверяли незнакомцев на принадлежность к нечисти: мол, нечисть не может соль есть. Вот интересно, а сами они, жители Навьего царства, к ней разве не относятся? Или нечисть – это твари из леса, а люди здесь самые обычные?

Когда я с трудом проглотила угощение, девочка перевела дух и чуть смелее продолжила:

– Госпожа чародейка, княгиня уже почивать изволит, завтра тебя примет. Велела, когда ты пожалуешь, накормить сытно да баньку растопить, если пожелаешь.

– Пожелаю, – с улыбкой кивнула я, предвкушая сон на мягкой постели. – Выходит, княгиня заранее знала, что я приду?

– Так затемно еще голубь от сестрицы ее младшей прилетел, – охотно ответила девочка. – Вот мы и готовились.

– А раз знали, что я приду, то зачем хлебом-солью проверяли?

Девочка побледнела и затряслась так, что едва каравай в грязь не уронила.

– Так по лесу твари ходят, многие нутро выесть могут и личину надеть, чтобы в жилье пробраться. Княгиня велела всех проверять, кто из леса приходит, даже дружинников, как с охоты вернутся.

Я ободряюще улыбнулась девочке и похвалила премудрость княгини. Она, похоже, хорошо осведомлена о тварях и их привычках, может, и о Финисте что-то знает.

Девочка привела меня в небольшую темную баньку, жарко натопленную, приятно пахнущую смолой. Пожелала мне легкого пара и поспешила убежать. Вспомнив, как мылась у Яги, я стремительно начала стаскивать с себя одежду, стремясь быстрее смыть с себя и пот, и пыль, и гнилую воду. Волк, не пожелавший ждать меня во дворе, стыдливо уселся носом в стену, сгорбившись и прижав уши. Я предложила и ему помыться, но он только головой мотнул.

Плеснув воды на каменку и поддав пара, я вбежала в парилку и принялась с наслаждением плескаться в глубокой лохани. Казалось, горячая чистая вода и усталость смывает, а не только грязь.

Я так увлеклась банными процедурами, что совершенно не обратила внимания ни на странный треск в каменке, ни на стук из-под потолка. Только отжав и откинув вымытые волосы, увидела огромное волосатое чудовище в углу бани.

Первым побуждением было завизжать и попытаться хоть как-то прикрыться лоханью, но стыд сменился злостью – совсем нечисть обнаглела, до подсматривания докатилась! – и я выпрямилась, уперев руки в боки.

– Приветствую, – спокойно поздоровалась я, с демонстративным интересом разглядывая визитера. Он выглядел почти как человек – если бы человек мог до такой степени обрасти густыми черными волосами, что кожи не было бы видно. Длинные, до колен, руки заканчивались железными когтями.

Не дождавшись от меня визга, чудовище фыркнуло, шагнуло вперед, разом уменьшившись до длиннобородого старичка с крепкими руками.

– Вот девки пошли, – широко ухмыльнулся дед. – Ни стыда ни совести, даже прикрыться не пытается!

– А чего это мне стыдно должно быть? –

Я скопировала его ухмылку. – Так тебе стыдиться надо, что бороду отрастил, а за девками до сих пор подглядываешь!

Старичок довольно расхохотался.

– А положено мне, банник я, за всеми парящимися слежу.

– И чего тебе от меня надо?

Он мигом посерьезнел, поманил к себе, чтобы нагнулась, и жарко зашептал в ухо:

– Берегись княгини нашей, не выпустит она тебя за ворота! Все силу свою пытается увеличить, а сила у нее дурная, кровью вспоенная! Зверь твой ей нужен, самой-то дикого духа не подманить, не приручить, а вот чужого украсть да зачаровать ей вполне по силам! Сразу из терема не беги, и в лесу ночью жутко, и княгиня не спит, заметит, погоню пустит, колдовством одолеет. Глаз не смыкай, за небом следи: как сереть начнет да первый луч солнца облака прорежет, беги прочь – в рассветный час силы княгини на исходе, глубокий сон ее одолевает.

Я удивленно уставилась на банника.

– Почему ты мне это рассказываешь? Разве не она твоя хозяйка?

Он только руками на меня замахал и от злости ногами затопал.

– Выжила она моего хозяина, из нечистых духов кого разогнала, кого подчинила, даже домового не пощадила! Сестер моих и детей под нож пустила, кровью их свое чародейство питать! – Тут банник внезапно разрыдался, а я беспомощно смотрела на его истерику. – Сил отомстить у меня нет, все, что могу, – это пакостить ей по мелочи, чтобы не заподозрила, не сжила со свету. Беги, беги прочь от нее, девка, пусть ей зверь твой не достанется!

Прорыдавшись, банник деловито смахнул слезы кончиком бороды. Скрипучий его голос вновь сделался уверенным и спокойным, словно и не было истерики.

– Вина не пей, что за ужином подавать будут. Со двора слышал, как девки-чернавки из самого глубокого погреба бутыль с сонной водой доставали, едва не разбили! Я сразу бутыль признал, пузатая, темная, и сон-вода густая плещется, ни с чем не спутаешь! Капли достаточно, чтоб сутки беспробудно спать!

– Что ж, это хороший совет, – медленно ответила я, тщательно подбирая слова. Браслеты я хоть и сняла, но успела и сама запомнить, что благодарить нечисть нельзя. – Да только мне узнать надо, где Финиста найти…

Услышав имя, банник присел в испуге и руками закрылся, будто бы мертвая птица уже к нему в баню ломилась.

– Тише, тише, девка дурная! Кто ж тварей по имени зовет?! Накличешь еще!

– Правда?! Вот и отлично! Пусть сам ко мне летит, чтобы мне по тропам ноги не сбивать, его не искать! Все перья из хвоста выдеру!

– Дурная девка, ох, дурная. – Банник только головой качал, глядя на меня с жалостью. – Что ж ты с Ясным Соколом не поделила-то?

– Сестру, – лаконично ответила я.

Банник сел на полок, печально вздохнул.

– Вряд ли живой отыщешь. А если живой – то зачарованной, себя потерявшей. Не пытала бы ты зря судьбу.

– Пока есть возможность ее спасти, я не могу не попробовать. Иначе себе не прощу.

– Бедная дурная девка, прямо в пасть к смерти лезешь. На серебряную княгиню не надейся, не знает ничего она, а если знает – не скажет. Лучше беги с рассветом прочь, как я велел, да ищи путь к старшей сестрице, золотой царице. Сила-то у нее своя, не заемная, нет ей резона худые дела творить.