Идти полным ветром

Комм Ульрих

– Тем не менее рад сообщить вам, - продолжал Реерс, - что уполномоченные его милости курфюрста уже ведут в Гамбурге переговоры с целью уладить этот неприятный инцидент.

– Надеюсь, эти переговоры завершатся итогом, устраивающим обе стороны, - ответил Карфангер.
– Прошу вас засвидетельствовать мое почтение командующему бранденбургской эскадрой.

Гости откланялись и покинули гамбургский фрегат.

– Ловко он выкрутился, этот Корнелис Реерс, - проворчал Михель Шредер, глядя вслед удаляющейся шлюпке с бранденбургским вице-адмиралом, и добавил: -

Или вы полагаете, господин адмирал, что он действительно пропустил бы ваши корабли, если бы никого не было поблизости?

– Безусловно, - уверенно ответил Карфангер, - со своими шестнадцатью пушчонками он не рискнул бы в одиночку даже приблизиться к моим кораблям.

– И верно, как это я сам не сообразил!
– искренне удивился Михель Шредер.

Тем временем шлюпка уже подошла к флагману бранденбуржцев. Эскадра ван Беверна приветствовала "Леопольда Первого" тремя залпами салюта.

– Будем соблюдать приличия. Прикажите дать ответный салют, лейтенант!
– сказал Карфангер.

– Есть дать ответный салют, господин адмирал!

Бранденбургские фрегаты ушли на север; Карфангер возвратился в Ритцебюттель, чтобы доложить совету города об этой неожиданной встрече, а заодно и узнать, в каком состоянии находятся отношения между Бранденбургом и Гамбургом. Едва "Леопольд Первый" стал на якорь, Михель Шредер отправился вверх по Эльбе на парусной шлюпке.

По прошествии шести дней лейтенант вернулся с приказом адмиралтейства, гласившим: "Леопольду Первому" немедленно отправляться в Северное море и крейсировать возле устья Эльбы, сопровождать гамбургские торговые корабли до Ла-Манша, встречать возвращающихся из Архангельска "россиян", а к концу лета дожидаться китобойцев между Бергеном и Шетландскими островами.

– Значит, город до сих пор не выплатил долг курфюрсту?
– спросил Карфангер.

– Город согласен выплатить сто двадцать пять тысяч талеров, - ответил Михель Шредер.
– Остальные двадцать пять тысяч идут в счет суммы, вырученной за продажу с аукциона в Копенгагене двух гамбургских торговых кораблей.

– Что?! Мои корабли проданы в Копенгагене с аукциона?

– Да, за двадцать пять тысяч талеров.

– Каким же образом город собирается возместить мне убытки?

– Город совсем не собирается возмещать вам убытки, - хладнокровно отвечал Михель Шредер, - но зато я знаю, кто купил на том аукционе "Дельфин" за шестнадцать тысяч талеров.

– Кто? Неужели Утенхольт?

– Нет, не Утенхольт. От него вы не получили бы свой корабль обратно за такую же сумму.

– Вы хотите сказать, что покупатель сделал это ради меня? Но кто этот человек?

– Человек? Нет, господин адмирал, это были люди - ваши люди, и каждый внес, сколько мог. Больше всех дали Юрген Тамм, Ян Янсен и Венцель фон Стурза, потом штурманы, боцманы и матросы, а недостающую сумму одолжил один корабельный плотник из Кольберга, причем не назначил за неё никаких процентов.

– Петер Эркенс?

– Да.

– Но сейчас я не смогу им вернуть ни шиллинга, - протянул Карфангер.

Михель

Шредер почувствовал, что адмиралу сейчас хочется побыть одному. Неслышно ступая, он вышел из каюты и тихонько притворил за собой дверь.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Снова потянулись недели изнурительного крейсирования между Английским каналом и Эльбой, на этот раз в постоянном окружении целых эскадр бранденбургских каперов, которые, впрочем, держались на почтительном расстоянии от "Леопольда Первого". Время от времени Карфангер вызывал на флагман Иоханна Кестера и Петера Ноймана, держал с ними короткий совет - и все опять шло своим чередом. Вскоре подошло время отправляться навстречу китобойной флотилии.

Когда Карфангер обнаружил её на траверзе Бергена, к ней уже успели присоединиться несколько "россиян", не рискнувших идти дальше на юг без надежного конвоя. Растянутым кильватерным строем шел караван за "Леопольдом Первым", держа курс на Гамбург. Еще несколько дней хода оставалось до Ритцебюттеля. Они уже почти достигли Ютландии, когда дозорные обнаружили на горизонте одинокий парус. Вскоре из "вороньего гнезда" на фокмачте прокричали:

– Ого-го! Ахой! Господин адмирал! Слева на траверзе "Дельфин"!

Корабль глубоко зарывался форштевнем в волны, их пенные гребни временами захлестывали бак. На топах всех мачт гордо реяли гамбургские флаги.

– Лейтенант, семь залпов салюта!
– приказал Карфангер.
– Казначейство пускай хоть лопнет от злости.

Почти одновременно загремели и пушки "Дельфина": семь залпов приветственного салюта адмиралу Карфангеру и его флагману. От флейта отвалила шлюпка и направилась к конвойному фрегату, ныряя в волнах. Вскоре Карфангер уже обнимал Венцеля фон Стурзу и Яна Янсена; шлюпка тотчас направилась обратно к "Дельфину", который мог теперь занять свое привычное место в кильватерном строю.

Карфангер велел принести шампанского. Венцель фон Стурза рассказал, что в конце июня курфюрст заключил в Сен-Жермене мир с французами и шведами, вернув им при этом все завоеванные Бранденбургом территории, среди них остров Рюген, Штеттин, Грайфевальд и Штральзунд. Лишь часть Померании восточнее Одера осталась во владении курфюрста.

Карфангер просто не верил своим ушам, поэтому вновь и вновь переспрашивал:

– И Бранденбург действительно пошел на такое?

– В этой истории что-то нечисто, - сомневался Михель Шредер.

Венцель фон Стурза стал рассказывать о том, как бранденбуржцы неожиданно изменили свою позицию: не успели ещё просохнуть чернила, которыми были подписаны договоры, как они заключили союз с Францией против Испании. Франция обязалась выплачивать курфюрсту сто тысяч ливров в год и предоставлять убежище и защиту фрегатам его каперов во всех французских портах Европы и Вест-Индии. Курфюрст, в свою очередь, предложил в военное время поддерживать французский флот эскадрой из шести фрегатов и нескольких брандеров. От испанцев он потребовал уплаты чудовищной суммы в два миллиона талеров, в сравнении с которой долги Гамбурга выглядели сущей мелочью.