Шрифт:
Евгений Георгиевич Санин
ИДУ НА ВЫ! историко-приключенческий роман для юношества
Давно это было. Так давно, что самые старые дороги уже не были новыми. Год за годом терзали русскую землю княжеские междоусобицы и заклятый ее враг – половец. А в тот год еще
Что они значили? Что сулили? Вот и гадали повсеместно люди, к добру бы то это было, или к чему худому. Но тех, кто считал, что к добру, и этот год станет благоприятным для Руси, было больше.
Оно и понятно. Слишком много зла перенесла Русская земля за последние годы, чтобы ждать еще нового, ибо не было больше уже у людей сил, дабы перетерпеть и его…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«Странный набег»
Глава первая
1
Славко[1] решительно встал и направился к соседней проруби…
Третий день посылал дед Завид Славку проверять верши на реке, и третий день тот возвращался с пустыми руками. На четвертый - дед не выдержал и сказал:
– Без рыбы не возвращайся!
А как с ней возвратишься, если ее нет?
На дно ли она залегла, чувствуя смену погоды, или устала, как и люди, от зимы, а может, просто задохнулась у себя подо льдом - нет ни одной, и все тут!
Хорошо, если дед Завид пошутил, когда сказал это. У него никогда не понять, шутит он или говорит серьезно.
А ну как нет?
Что тогда?
Как это – не возвращаться?
Конечно, не Киев или Новагород его крошечная Осиновка, но и не черный лес или синее поле, а родное селение – весь…
А в веси – свой дом. Хоть пустой, вымерзший, и даже не дом, а землянка, больше похожая на могилу – все жилье.
Станет совсем холодно да одиноко, к Милуше, которая заменила ему мать, можно зайти. У нее муж кузнец, от него так и пышет жаром. Все теплее!
А то – всем народом у деда Завида, вкруг лучины собраться. И вовсе тепло! А уж интересно…
Славко подошёл к очередной проруби. В одном нагольном овчинном полушубке, латанных-перелатанных портах да обмотанных портянками лаптях, хорошо думать о тепле. Но тут – тсс-с! Он разыскал спрятанную под снегом веревку и, весь обратившись в слух, немного подержал ее в руке - не оживет ли она? Потом подтянул сплетенную из ивовых ветвей вершу и, заглянув под крышку, в сердцах бросил ее на самое дно.
И тут пусто…
…Дед в молодости несколько раз ходил на войну. Сначала простым пешцем, которые, как издревле водится, кто с чем шли в бой. А когда, после одного удачного похода, обзавелся конем и мечом, то и всадником у самого деда нынешнего князя Владимира Мономаха – Ярослава Мудрого! Однажды Великий князь даже послал его куда-то, как своего
Славко деловито обстучал топориком лед, наросший вкруг проруби, и опустил руки в темную воду, отогревая их…
«Быть бы мне и в дружине князя, - каждый раз убежденно заключал дед, гася лучину черной, истресканной ладонью.
– Да оставил я в битве на Нежатиной Ниве руку, а без нее - кому я теперь нужен?..»
Славко решительно встал и направился к соседней проруби, благо она была всего в двух десятках шагов.
Как это, кому нужен дед Завид? Хоть и одна у него рука, а десятка пар стоит! Все стога, что вдоль дороги стоят – им накошены. Все отстроенные после очередного набега половцев дома - тоже его рук, точней, руки – дело. Есть, правда, в веси еще один мужчина, Милушин муж. Да его, как кузнеца, княжеский тиун вечно забирает отрабатывать недоимки за всю Осиновку. Вот и сейчас он в Переяславле, а дед Завид пытается свести концы с концами до начала весны.
Нет, нужен, нужен дед Завид!
Только вот пошутил он на этот раз или… нет?
«А хоть бы и да!» - вдруг пришла неожиданная мысль, от которой Славко едва не выпустил из рук мокрую, всю в ледяных колтунах, веревку. Как самому-то ему с пустыми руками возвращаться? Ведь, не принеси он сегодня ничего – есть в веси совсем нечего! Небось, уже чан поставили, воду греют, и хоть на самую жидкую ушицу надеются, его дожидаючись…
До самого вечера бродил Славко по покрытому тяжелым снегом льду. Сам разве что в верши не лез, чтобы найти там хоть одну рыбешку. Но ни в одной из них, кроме приманок из старых конских копыт, не было ничего. Прямо, хоть самому в рыбу превращайся!
Давно отрозовела вечерняя заря за дальним лесом. Над ближней дубравой откружило, каркая и бранясь, устраиваясь на ночлег, воронье. Все краски смешались, потемнели и уже почти не отличались друг от друга.
Все верши проверил Славко.
Оставалась одна – самая дальняя. За мостом, у самого берега, где летом глубокая заводь, а зимой - прорубь, в которой проезжий люд поит коней.
До нее было почти полверсты ходу.
Ох, не хотелось идти туда Славке! Но для очистки совести, отправился он и к ней...
2
– Эге-гей! – радостно закричал он.
Когда Славко добрел до последней проруби, окончательно наступила ночь. Промозглая, стылая, какие бывают только в начале марта: еще по-зимнему морозная, но уже влажная, как ранней весной. Самое пропащее время для того, чтобы задержаться и заночевать где-то в пути.
Над самым лесом появилась круглая луна. Она не столько осветила округу, сколько сделала ее призрачно-непонятной, и на каждом шагу, точно отмороженный палец, грозила ему с неба.