Игорь Стрелков. В битве за Донбасс. Тайны русской весны

Поликарпов Михаил Аркадьевич

Однако атака ВСУ на Артемовск была отбита. «С Артемовском пока «обошлось»: «всего» 4 «двухсотых». Ясно, что по «проторенной дорожке» придут снова. Но у нас есть теперь время подготовить достойную встречу. Уже к утру готова будет. К сожалению, в результате остался опять без активного резерва.

До связи. Сейчас поеду украм гостинцы на завтра готовить. А то опять палят по Семеновке. Чуть позже, думается, расщедрятся снова и на обстрел центра города».

В сети появился также следующий комментарий, приписываемый Игорю Стрелкову, и касающийся казаков. «По казакам: у нас в ополчении есть казаки и их довольно много. Но! Нет ни одной «чисто казачьей» части или подразделения. Потому что, как только

что-то такое образуется в условиях иррегулярной войны, то еще недавно дисциплинированные и боеспособные воины мгновенно превращаются в банду мародеров и трусов. С чем это связано? Да с психологией некоей «исключительности»: «казакующий» воин ни с того, ни с сего начинает считать себя «чем-то высшим, нежели все другие». А раз он «выше», то и «ценнее» и требует «особого подхода». То есть – копать окопы ему нельзя – он «казак-воин». Окопы для него должен копать кто-то другой, а если их нет, то при обстреле/атаке он («казак-воин») должен в первую очередь «сберечь себя для будущего», а позицию можно бросить – не жалко. Но если уж бросать- то что останавливаться по мелочи? И получается, что из Красного Лимана можно легко добежать до Антрацита. Лекарство от «казачьей болезни» только одно: спрашивать с казаков ровно столько же, сколько и со всех, не взирая на гонор, лампасы и заявления «а я казак!я воевал!» И иметь возможность взять «к ногтю» тех, кто не желает воспринимать реалий. Проблема только в том, что когда «казаков» собирается слишком много, они становятся агрессивно-неуправляемы. И превращаются в банду «батьки Ангела».

8 июня. С утра продолжился обстрел Славянка украинской артиллерией. В городе серьезные проблемы с питьевой водой и электричеством, так как в результате обстрела повреждены коммуникации. Появились сообщения о том, что в результате утреннего боя ополченцы вернули под свой контроль блокпосты на въезде в Красный Лиман.

Котыч: «Ночь прошла относительно спокойно. Но утром Семеновку вновь жестко обстреляли и не один раз. По краснолиманскому направлению дам информацию чуть позже – сейчас нет связи».

Игорь с нескрываемым сарказмом относится к советам, которые ему дают различные «диванные» тактики и стратеги. В частности, в ответ на предложение использовать при строительстве оборонительных сооружений рельсы (и рвать их на нужные куски при помощи тола) Котыч написал: «Может, тола пришлете? У нас даже мосты рвать нечем, а Вы ре-е-е-ельсы… Прямо сейчас идет обстрел центра города из гаубиц. Много разрушений».

Что касается ранее захваченной в ДНР взрывчатки, Игорь с горечью заметил: «До меня доходит только то, что не успели растащить все остальные. То есть практически ничего».

За пару дней до того, на предложение использовать при строительстве укреплений балконные плиты Котыч ответил: «Приезжайте и помогите: в Семеновке тут как раз два часа уже обстрел идет. Балконные плиты, надеюсь, с собой привезете и сразу под обстрелом уложите? Будем благодарны!»

Ситуацию в Славянске в целом Игорь охарактеризовал следующим образом: «Попытка штурма была 3-го. С тех пор только непрерывные обстрелы и попытки нащупать «слабые места» танками и разведгруппами. В остальном – реализуют свое подавляющее преимущество в артиллерии. В городе многочисленные пожары. Повреждены промышленные предприятия. Есть потери».

Вечером он написал: «Подкреплений в Славянск НЕТ. И, видимо, не планируется. Дорога простреливается танками противника. После жесткого артобстрела центра города, кругом – битое стекло и обломки деревьев. В городе несколько очагов пожаров».

Игорь также высказался и о перспективах Новороссии: «С одной стороны, все правильно – надо формировать мобильные резервы и защищать остальную территорию Новороссии. С другой, если Славянску не помогать – то все те горы снарядов, что сейчас обрушиваются на нас, посыпятся на другие города Донетчины и Луганщины. Ине факт, что «тыловая гвардия», засевшая в Донецке, сможет врага остановить так, как делают это наши отряды. Пока примеры совершенно обратные.

В любом случае, противостоять регулярной армии какие-нибудь 100 «спецназовцев» или даже 1000 (будь они трижды «альфа-рэмбами») не сумеют. Горе-советники в Кремле довели ситуацию до момента, когда встала безальтернативная дилемма: или Новороссия будет полностью сдана, или придется в полную силу за нее ВОЕВАТЬ. Третьего уже не дано – все другие варианты были благополучно «прожеваны с соплями» за минувшие полтора месяца. Понятное дело, нам, защитникам Славянска, второй вариант представляется единственно возможным – от него зависит жизнь наших бойцов и их семей и родственников. Но возможно, у Москвы другое мнение. Судя по «полушагам», «запас жевательных соплей» там еще далеко не иссяк».

О возможном диалоге с командованием или руководством Донецка и Луганска Котыч также отозвался очень горько: «Вы смеетесь? С кем ТАМ разговаривать? С людьми, которым мы захватом и обороной Славянска и прилежащих городов ДАЛИ ПОЛТОРА МЕСЯЦА на формирование и которые теперь сносят в Донецке палатки по сбору гуманитарной помощи для Славянска?»

Игорь со своим отрядом добились того, что небо над Славянском чистое. [Летать] «боятся. С безопасных высот бомбежки неэффективны. А на более низких опасно. Уж больно много их тут насбивали». Пехотные атаки тоже захлебнулись. Поэтому Славянск украинская артиллерия старается расстреливать с безопасного расстояния, вне пределов досягаемости минометов защитников города.

Вечером в воскресенье, воспользовавшись временной передышкой («у нас пока затишье – украм снаряды подвозят»), Игорь Стрелков дал пояснения относительно своей позиции: «Я тут неоднократно читаю ссылки на то «зачем России помогать тем, кто сам не хочет за себя воевать?» Типа 90 % жителей Славянска сидят дома… И ссылки на моё заявление («Стрелков сам сказал»). Считаю своим долгом разъяснить: 1. Если бы у нас было оружия в достатке, то только Славянское ополчение насчитывало бы несколько тысяч бойцов. 2. Если бы мы имели возможность не только вооружать (а также одевать и обувать) воинов, но и материально поддерживать их семьи хотя бы на уровне средней местной зарплаты (а ведь люди приходят рисковать жизнью!), то в Славянске у нас была бы уже дивизия и стояла бы очередь за оружием. 3. Если бы у нас был тыл (а для воюющей армии он совершенно необходим), то у нас уже шла бы мобилизация, которая дала бы десятки тысяч бойцов – и люди, до сих пор работающие (а не лежащие на диване, как великое множество «офисного планктона» мегаполисов России, давно забывших, что такое труд на промышленных предприятиях и в добывающей отрасли), массово и с готовностью на нее явились бы. Добровольцев всегда мало. Мое обращение было НЕ ДЛЯ РОССИЯН, А ДЛЯ ДОНБАССА и было нацелено на то, чтобы их стало немножко больше и оно своей цели достигло. Сейчас их очень много, а у нас нет ни оружия, ни обуви, ни формы, чтобы можно было поставить их в строй. Та помощь, что приходит из России сейчас, БЫЛА НУЖНА МЕСЯЦ НАЗАД. ТОГДА ОНА МОГЛА ПРИНЕСТИ КРУПНЫЙ УСПЕХ. Сейчас она уже едва-едва помогает нам держаться, но без шанса переломить ситуацию в свою пользу (см. выше пост про «жевание некоей субстанции кремлевскими ответственными чиновниками»).

Нет у нас ничего, все опаздывает даже не на дни, а на недели… А укры, как это ни смешно, нас давно уже опережают. Их машина неповоротлива, но руководят ей сейчас компетентные парни из-за океана (впрочем, я представляю, как они бесятся и «лезут на стенку» из-за укропской нерасторопности и пофигизма – примерно как я из-за российских аналогов). И эти парни пинками гонят полуразваленную машину вперед – давить и стирать с лица земли. А другой рукой подбрасывают Кремлю «заманухи» в виде «частичной оплаты газа», «переговоров» и т. п. И дни складываются в недели, недели – в месяцы… а реальной помощи все нет и нет и давно уже растрачен весь потенциал, набранный на подъеме… Палка сгибается и сгибается, она трещит, но пока еще гнется… Когда она с треском сломается, будет поздно.