Игра без козырей
Шрифт:
– И что ты мне должен, Сиверов?
– Жизнь. Это самого дорогого стоит.
– Брось, Глеб. Я тогда и не думал, что все так обернется.
– Оборачивается не всегда так, как предполагаешь, – Сиверов поставил на стол пустую рюмку.
Генерал поднялся, посмотрел на пустой портфель так, как смотрит хозяин на верную собаку, и Глебу даже показалось, скажи Федор Филиппович сейчас: «К ноге!», и портфель сам окажется у начищенных до зеркального блеска ботинок.
Глава 12
Телефонный звонок разбудил генерала Потапчука. Федор Филиппович механически схватил трубку. Лишь нажав клавишу, он догадался взглянуть
– Что за чертовщина! – пробурчал генерал. – Кому не спится в такую рань? – он прижал трубку к уху и произнес заспанным, скрипучим голосом:
– Слушаю!
– Это я, Федор Филиппович, – услышал он неизменно спокойный голос Глеба Сиверова.
– Хорошо, что это ты, другому бы не поздоровилось, – сказал генерал. – Слушаю.
– Я решил ехать, причем немедленно, сейчас же.
– Погоди, не понял.., почему ты решил ехать именно сейчас?
– Боюсь опоздать. Еду туда, – сказал Глеб, – откуда все началось, к истокам.
– Погоди, дай прийти в себя, звонишь ни свет ни заря. Ты хоть знаешь, который час?
– Естественно, знаю и приношу извинения. Генерал тряхнул седой головой, принялся тереть глаза, словно это могло помочь ему в предутренней тьме прийти в себя и что-нибудь увидеть.
– Ты твердо решил ехать?
– Прямо сейчас. Я уже одет, собран. Предупредите Ирину, Федор Филиппович, я думаю, надо спешить. Если Полковник не появляется во «Вратах дракона», значит, решил перестроить известную нам схему поставки наркотиков. Мы их спугнули, и все производство может быть свернуто в считанные дни.
– Правильно рассуждаешь, – сказал генерал, – я и сам об этом думал, но не решался тебе предложить.
– Вот видите, Федор Филиппович, мы с вами мыслим синхронно.
– Только знаешь что, дорогой ты мой, – генерал говорил почти нежно, как стареющий отец взрослому сыну, – ты хоть понимаешь, что предстоит действовать на чужой территории и помощи тебе ждать неоткуда?
– Понимаю, – сказал Глеб, – но выбора у меня нет. Или все бросить, оставить мерзавцев без наказания, или действовать.
– Не говори красиво, тебе придется играть без козырей, на чужой территории, среди врагов.
– Я к этому готов.
– В случае чего звони. И будь осторожен.
– Постараюсь, Федор Филиппович.
– Тогда – счастливо. Мне кажется, что ты звонишь из машины? Или мне это кажется?
– Да, из машины, – произнес Сиверов.
– Ты далеко от Москвы?
– Проехал Смоленск.
– Будь осторожен, – еще раз произнес генерал Потапчук.
– До встречи, – попрощался Глеб, отключая телефонную трубку.
Потапчук, еще слушая гудки в телефонной трубке, принялся шарить по тумбочке, пытаясь отыскать пачку с сигаретами и зажигалку.
– Черт, откуда на тумбочке возьмется пачка, по ночам я не курю уже пять лет, – буркнул генерал, – а портсигар остался в плаще!
Он пошел в прихожую и закурил на кухне у окна, глядя на предрассветный город, на редкие автомобили и на влюбленную парочку, целующуюся прямо у него под окном: парень и девушка поднимались на цыпочки, прижимаясь друг к другу.
«Счастливые, – подумал генерал, – молодость забот не знает. А если и знает, то не принимает их всерьез. Проблемы начнутся позже, когда они повзрослеют. Может быть, Глеб и прав. Он не для себя старается, а, наверное, для этих вот влюбленных, для тысяч таких же бездумно счастливых, как они. И откуда у него это? Мог бы жить спокойно и безбедно, радоваться каждому дню, а он лезет в пекло, не думая о своей жизни, не думая о своих детях, о красавице жене. Безрассудство! Но безрассудству Глеба есть оправдание: он живет не сегодняшним
Генерал принял душ, позавтракал. Он двигался по квартире почти бесшумно, словно боялся разбудить уставшую жену и маленьких соседских детей. «Откуда это у меня? – подумал Потапчук. – Я же не диверсант, не охотник, хотя, в общем-то, я и то и другое одновременно».
В окрестностях бывшей российской военной базы под Белостоком Глеб Сиверов появился в четыре часа следующего дня. После дороги он выспался, сняв номер на сутки в небольшой гостинице. Паспорт у него был на имя бизнесмена из Ганновера Эдварда Каминского. Камуфляжную форму Сиверов привез с собой в багажнике машины, удочки купил в магазине и теперь выглядел как самый заурядный рыболов. На груди у него болтался маленький армейский бинокль с мощной оптикой, в руках он держал удочки и подсак, на ногах поскрипывали короткие резиновые сапоги. На местности Сиверов ориентировался хорошо, в этом ему помогала карта, купленная в киоске на привокзальной площади в Белостоке. Машину он оставил на опушке леса, а сам двинулся на горку.
Холм порос кустарником, часть листьев уже пожелтела.
«Небо, как в Подмосковье, на Клязьме, – подумал Глеб, глядя на облака, летящие с востока. – В лесу не почувствуешь разницы, будь то Россия, Польша, Беларусь или Украина. Абсолютно одинаковый пейзаж, если, конечно, за деревьями не виднеются дорожные указатели и аккуратные узкие полоски вспаханной польскими фермерами земли. Земельные участки тут обработаны, пожалуй, получше, чем у нас…»
На холме Сиверов остановился, приложил бинокль к глазам. Он медленно осматривал пейзаж, запоминая малейшие детали, оставляя в памяти все увиденное. «Потом каждая незначительная деталь может сыграть свою роль, может явиться спасительной, а может – губительной. Так что все следует запоминать и анализировать».
Глеб долгое время изучал бывшую военную базу, на первый взгляд уже абсолютно негрозную, но проволочное ограждение, бетонные столбы и охрана по периметру территории свидетельствовали совершенно о другом. Крыша на двухэтажном здании из белого силикатного кирпича была недавно отремонтирована, стеклопакеты в окнах говорили о том, что в здании обитают люди не бедные. На территории стояло несколько автомобилей, а возле ангара размещались две фуры с уже знакомой надписью на холодильных камерах – «Новиков и К».