Игра без правил
Шрифт:
Призрак мог укрыться во мраке от глаз, но не от взгляда черной сферы. Арии увидел, как тот скользит вдоль стены, за ним широкой полосой стелиться сизая дымка, развевается как изодранный флаг. Он сделал вид, что не замечает врага, отвернулся, подставил спину под удар. Теперь точно поступит как ему, Анри нужно. Открытая спина манила призрака как кровь акулу, он проворно метнулся вперед, высоко вскинул руку в страшном ударе.
Анри выждал еще мгновение и рубанул саблей с разворота, туда, где таился призрак, тот мигом вскинул кинжалы, принял на них страшный удар, руки едва не вывернуло, вспышка
От грохота и лязга стали звенело в ушах, вспышки магического света слепили глаза. Анри видел каждое движение бесплотного врага, только тот сливался с тенью, тут же находил его черным оком сферы.
Вновь грозно полыхнул синий магический огонь, кинжал разлетелся мелкими осколками, призрак закричал люто и бросился с разбегу вперед. Тело обратилось потоками мглы, вытянулась, как подзорная труба, прозрачные пальцы ухватились за темную сферу, резко потянули на себя.
Анри тоже закричал, ударил с удвоенной силой. Сшиблись так, что затрещала мостовая под ногами, по камню побежали тонкие трещинки. Он рубил неистово, удары кинжала сыпались на него, как градины в бурю, броня на груди и левом боку уже не сияла победоносно, вся укрылась черными глубокими шрамами. С них на землю текли горячие серебристые слезы.
Ноги подкашивались, каждый удар саблей отнимал силы у призрака, но тот не погибал. Анри не знал как убить его, пот крупными каплями катился по лбу, спина и живот давно промокли, стали липкими, будто в крови.
— Ты не убьешь меня братец, твои силы тают! — выкрикнул яростно призрак, оскалился страшно, во рту блеснули тускло и болезненно — желтые зубы. От мускулистого тела шел черный пар, поднимался вверх тонкими струйками, казалось, что внутри Жана горит костер, даже когда говорит, изо рта вытекают тонкие ручейки дыма.
— Верно, я не убью тебя. — ответил Анри медленно, севшим от усталости и крика голосом, — ты и так мертв. Давно мертв, Жан. Я отдам тебе карту, если ты этого хочешь. Я никогда не желал ее, и до сих пор не желаю.
— Ты лжешь! Лживая тварь! Твоя жена убила меня, чтобы ты смог заполучить аркан, а теперь, ты говоришь мне, что он тебе не нужен! Кто я по — твоему — глупец?
Призрак затрясся от злости, черный как сажа дым повалил из него широкими струями.
— Леонор отравила тебя? Мне следовало догадаться… Я был слишком глуп. Леонор почти убила и меня, но эта карта… Карта спасла мне жизнь.
— Я доделаю то, что она не смогла, братец, — процедил сквозь зубы Жан.
Анри пытался ответить, но голос вовсе растаял, губы беззвучно шлепали одна о другую, наконец, из пересохшего горла вырвался сдавленный хрип:
— Да пошел ты…
Анри опустил забрало шлема, тихо щелкнула личина, глазницы вспыхнули, синим ярким светом. Он двинулся вперед как таран, злой, мышцы перекатываются под прочной броней. Покачивался из стороны в сторону, словно под ним колышется палуба корабля, пальцами правой с силой сжал рукоять сабли. Казалось, может голыми руками разорвать мерзкого призрака на части. Сила кипела в его крови, неистовый холод бежал по венам, желал свободы, прорваться наружу и крушить, сминать, расплющивать!
Анри сдерживал животный порыв силы, уже знал что будет. Ведь может случиться, что сила изменит его, обратного пути нет, Ситара предупреждала…
Он не уловил миг, когда земля перевернулась, мощный удар, ноги взлетели в воздух, он грохнулся навзничь, ошарашено смотрел в страшное залитое кровью лицо брата, злое алое светило подсвечивало сумасшедший блеск его глаз, от чего они выглядели еще более зловещими.
Кинжал черной молнией рванулся в груди, броня со страшным треском лопнула, наружу плеснуло алым, казалось там, под ней все превратилось в кровавое месиво. Тело будто бросили в огонь, боль широкой волной накатывала от груди, от нее в голове мутилось. Анри смотрел ошалело, на торчащее из груди лезвие кинжала, ощущал, как его заслон слабеет, и сила сферы рвется наружу, кончики пальцев уже вспыхнули недобрым светом.
— Умри! — завизжал призрак жутким голосом, с силой надавил на рукоять кинжала, тот по рукоять ушел внутрь груди.
Кровь широкими ручейками хлынула из уголков рта, Анри захрипел, сила прорвала защиту и ревущим потоком понеслась на волю, в мир, где сможет явить себя, жечь, давить, обращать в прах!
Воздух вокруг призрака задрожал, будто ударили сразу в тысячи громадных колоколов, он услышал немой звон, в черных безумных глазах блеснул испуг. Звон превратился в свист, могучая магия черной сферы затрещала в воздухе.
Страшный вихрь сорвался с пальцев Анри, подхватил призрака как старую тряпку, с силой бухнул о стену храма. Кинжал вылетел их ослабевших пальцев, с глухим бряцаньем упал на землю перед Анри, сталь стала тусклой и безжизненный. Черные змеи молний больше не извиваются по лезвию, сфера поглотила темное колдовство. Она втягивала его как сухая губка влагу.
— Не — е — ет! — завопил призрак. — Останови это, она сожрет меня, сожрет твоего брата!
— Прощай Жан, — произнес Анри страшным голосом, в глазах плясали зловещие алые огоньки, — прощай навсегда.
Черная воронка рванулась к стене разрушенного здания, кирпичи с треском полетели внутрь вихря, стена вздулась пузырем, лопнула. Анри напряг волю, потянул вихрь назад в сферу, тот рычал и сопротивлялся, еще не утолил жажду разрушения.
Темная сила хотела обрушиться на труп древнего города могучей бурей, стереть в пыль даже память о жутком прошлом. Анри на мгновение усомнился: А не стоит ли, действительно, развеять прах этого ужасного города над бездной, что и не город а лишь тень прошлой славы?
Пока размышлял, каменные стены содрогались от бешеного рева, пыль поднялась громадным желтым облаком, летела в глаза, набивалась в открытую рану. Повеяло дурно пахнувшим, трупным запахом. Анри приложил ладонь к раненой груди, кровь струйками сбегала между пальцев, боль рвала на части уже не грудь, тянула жилы из глубин души, глаза застилала черная, трепещущая при каждом ударе сердца пелена.
Наконец вихрь унялся, Анри тряхнуло, мир перевернулся, над ухом прогрохотало, посыпались осколки небесного свода, нет, это вихрь осыпал его градом из мелких камешков. Голова едва не треснула от боли, а зубы стучали, будто сутки простоял на лютом морозе.