Игра без правил
Шрифт:
В детстве Светлана считала, что папа не слишком-то расстраивается из-за того, что ему не удалось достичь огромной популярности. «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме», – любил повторять он вслед за Цезарем. А в деревне, то есть в своем театре, папа действительно был первым и лучшим – в этом Света убеждалась на каждом его спектакле.
Катя, мама Светланы, миловидная обаятельная женщина, работала в этом же театре, заведовала литературной частью. Их семья была предметом всеобщего внимания, удивления и зависти – до такой степени супруги были преданы друг другу. Ну ладно бы одна жена, с ней все понятно, при таком муже на сторону глядеть может и не захотеться. Но Евгений! Что он нашел в этой Кате? И не красавица вроде, и не девочка уже, ему почти ровесница… Неужели при таком успехе на сцене и у женщин Михайленко не мог найти что-то получше среди актрис или многочисленных поклонниц? Те, кто так рассуждал, не в силах были понять, что мог-то он мог, да не хотел. И не потому, что, как с усмешкой сказала самая пожилая актриса театра: «Когда вокруг одни пирожные, хочется погрызть хлебную корочку». Просто Евгению не нужен был никто, кроме Кати. Светины родители по-настоящему любили друг друга. И были бы совершенно счастливы, если бы не порок, постепенно разрушавший здоровье и личность Евгения, – он выпивал. Сначала понемногу, чтобы отпраздновать удачно прошедший спектакль, потом по рюмочке перед каждым выходом на сцену – для куражу, потом уже каждый день, без всякого повода, все больше и больше… Дошло до того, что уже ни один его спектакль не обходился без накладок: то Евгений перепутает текст, то не вовремя выйдет или уйдет, нарушив этим всю мизансцену, то забудет подать партнеру нужную реплику. На Михайленко посыпались выговоры, его лишали премий, перестали давать роли. Он обижался, страдал и с горя пил еще сильнее. И кончилось дело весьма плачевно – еще совсем нестарый, прекрасный, талантливый актер умер в сорок два года от цирроза печени. Свете было тогда одиннадцать лет.
После смерти папы им с мамой пришлось очень нелегко. Потеря близкого человека, к которому ты был всей душой привязан, – слишком тяжелое испытание для любого из нас, независимо от возраста. А у Михайленко плюс к душевным переживаниям добавились и финансовые трудности. Пока был жив Евгений, который хоть и не снимался в кино, но прилично зарабатывал в театре и на радио, семья привыкла существовать на широкую ногу. Богатыми они, конечно, не были, машины и дачи не имели, но могли позволить себе отдыхать каждый год на море, где-нибудь в Крыму, Прибалтике или на Кавказе, ездить на такси и покупать продукты на рынке, а одежду – в комиссионке. Теперь от всего этого пришлось отказаться, зарплаты Екатерины едва хватало на то, чтобы они с дочкой могли свести концы с концами. В особенности тяжело стало к тому моменту, когда Света заканчивала школу, как раз тогда началась перестройка. Начало девяностых – то самое время, которое с такой ностальгией вспоминал Андрей, было самым неприятным периодом в жизни Светланы. У мамы в театре вообще перестали платить зарплату, Катерине пришлось искать все возможные способы заработка, вплоть до работы уборщицей. Но мама с дочкой не унывали, они вместе находили способы справиться с житейскими заботами, сами шили и вязали, сами, в четыре руки, чинили старую мебель и умели из самых простых продуктов приготовить такой обед, что получалось просто объедение. В девятом и десятом классе Светлана уже начала сама зарабатывать, торговала в выходные и праздничные дни игрушками в парке. Получалось неплохо, хозяйка то и дело уговаривала Свету выходить на работу почаще, но девушка отказывалась. Конечно, деньги семье были очень нужны, но гораздо важнее была подготовка к поступлению в театральный институт, к которой Света относилась со всей серьезностью. Поскольку никакого другого жизненного пути для себя вообще не представляла.
Театр Света не просто любила – он был для нее жизнью, ее атмосферой, частью ее души. Еще будучи девочкой, она часами сидела на репетициях, наблюдая за, в общем-то, довольно скучным для постороннего человека процессом подготовки спектакля, прислушивалась к указаниям, которые дает режиссер, присматривалась к приемам, которые используют актеры. Света знала наизусть каждую пьесу из репертуара театра, где работали родители, каждый выход, каждую мизансцену. И многие роли, не только женские, но и мужские, она примеряла на себя, представляя, как сыграла бы этот эпизод или произнесла бы эту фразу. И когда мама уговаривала ее подумать и, может быть, выбрать какую-то другую профессию, более применимую к условиям современной жизни, Светлана только качала головой. Конечно, она не понаслышке знала, насколько труден и тернист путь к славе, как трудно пройти его и как тяжело тем, кому это не удалось. Но все-таки верила в себя.
И не зря. В отличие от десятков, а может, и сотен тысяч абитуриентов, ежегодно штурмующих театральные вузы и в большинстве случаев остающихся ни с чем, Света поступила в институт с первого же раза. Конечно, сыграла свою роль и ее фамилия, Евгения Михайленко в театральных кругах тогда еще хорошо помнили. Но все-таки основная заслуга в таком нелегком деле принадлежала самой Свете, ее способностям и упорству, которое она проявляла при подготовке. Ну и, конечно, спасибо учителям – двое сослуживцев ее родителей, понимая трудное положение, в котором оказалась семья Михайленко после смерти кормильца, бесплатно занимались со Светой, помогая ей отточить до совершенства давно уже усвоенные азы актерского ремесла.
С тех пор как не верящая собственным глазам счастливая Света увидела свою фамилию в списке зачисленных на первый курс, им с мамой зажилось гораздо легче. В том числе и материально. Светина стипендия, пусть и небольшая, оказалась некоторым подспорьем для семьи. А вскоре после дочкиного поступления Катерина нашла неплохую подработку – она редактировала зарубежные любовные романы, которые в те времена наводнили книжный рынок. Стремясь уложиться в сроки, переводчики очень торопились, и потому почти в каждой книге выдавали какой-нибудь перл, а то и несколько. «Сексуальная улыбка оттянула его щеки к ушам». «Он взял ее лицо в свои руки и, целуя, опустил на ковер перед камином». «Джейк встал на колени, стягивая с нее джинсы и открыв ей вид на залив». Когда в книге попадалось что-то подобное, Екатерина зачитывала это вслух, а дочь и ее друзья, которые вечно тусовались у них дома, просто умирали со смеху.
У многих выпускников период учебы остается в памяти как самая счастливая пора жизни, но студентам творческих вузов везет с этим еще больше, чем всем остальным. Что может быть интереснее, чем придумывать этюды, ставить отрывки, учиться правильно падать на занятиях по сценическому движению или изображать животных после наблюдений в зоопарке? Света, как практически все ее сокурсники, училась с восторгом и готова была пропадать в институте с раннего утра до позднего вечера – чтобы потом и ночью не расставаться с однокашниками, а сидеть вместе до рассвета, готовясь к зачету или просто споря о разных интересных вещах. Но, несмотря на столь плотный график, девятнадцатилетняя Светлана ухитрилась найти время на то, чтобы влюбиться.
Вообще-то даже в юности Света не относилась к категории страстных натур. Не считая больше похожих на дружбу, чем на любовь, отношений с мальчиком из параллельного класса, которые продолжались без малого три года и как-то сами собой сошли на нет за несколько месяцев до выпускного вечера, ей было нечего ни вспомнить, ни рассказать в компании подруг. Так продолжалось первые несколько лет учебы в вузе, пока было просто не до того. А потом Света встретила Вадима.
Был июнь, только что закончилась сессия, которую Светлана Михайленко, как обычно, сдала на все пятерки. В первый же свободный день она отвезла все учебники в институтскую библиотеку и теперь, стоя на остановке в ожидании трамвая, думала о предстоящих каникулах. С одной стороны, ей было жаль, что теперь целых два с лишним месяца она не будет ходить в институт, видеться со своими друзьями и заниматься всякими интересными вещами. А с другой – немножко отдохнуть тоже не мешает. Не вся же учеба состоит из разных курсов сценического мастерства, приходится изучать и другие, менее увлекательные дисциплины, философию, например, которую у них преподавали ну просто ужасно скучно.
Трамвая не было что-то очень долго, и мелкий дождь, едва накрапывавший с утра, вдруг превратился в настоящий ливень, неожиданно холодный для этого времени года. Света, одетая в легкий открытый сарафан, успела вымокнуть до нитки, пока решала, как лучше поступить – убежать с остановки в поисках укрытия, из-за чего она рисковала пропустить трамвай, или все-таки остаться на открытом пространстве? Как вдруг прямо рядом с ней остановились зеленые «Жигули», дверь приоткрылась, и красивый мужской голос произнес:
– Девушка, садитесь быстрее!
Света оглянулась по сторонам – точно ли эти слова обращены к ней? Она никого не ждала на этой остановке… А водитель поторопил:
– Да-да, я вам говорю. Вы что, хотите воспаление легких схватить? Давайте быстро в машину!
И Света послушалась. Потом, когда она рассказывала эту историю маме и подругам, те как следует отругали ее за неосмотрительность. Ну как же можно садиться в машину к незнакомому мужчине? Мало ли, чем это может обернуться! Но сама девушка доверяла своей интуиции и потому поступила именно так. Она откуда-то уже знала, что ничего страшного с ней не случится. Может быть, причина легкомысленного поступка крылась в авантюристской жилке, которая всегда в ней была, разве что пряталась очень глубоко. А может, Светлана просто доверяла своему ангелу-хранителю. Но так или иначе, она приняла приглашение и с удовольствием юркнула в теплое и сухое нутро машины.
– Куда вас отвезти? – спросил водитель, оказавшийся весьма симпатичным шатеном с выразительными карими глазами.
– Мне только до метро… Я далеко живу… – начала было Света и сама себя перебила громким чиханием.
– Понятно, – заключил шатен, искоса посмотрев на нее. – Домой мы поедем позже. А сейчас отправимся сначала в аптеку, а потом в ближайшее кафе. Будем отпаивать вас чаем с медом.
– Ап-чхи! – согласилась Света.
За то время, пока эта программа была реализована, они уже успели многое узнать друг о друге. Вадим был врачом по образованию, но, когда началась перестройка, сменил профессию и занялся более прибыльным делом – изготовлением украшений из полудрагоценных камней. Впрочем, последнее время заниматься «ювелиркой», как он это называл, стало уже менее выгодно, так что теперь он начал подумывать о каком-то другом способе заработка.