Игра Эндера. Глашатай Мертвых
Шрифт:
— Тогда пошли, — сказал он.
Когда они вернулись в казарму, Эндер присел на корточки возле своей кровати и сказал:
— Возьми свою доску и иди сюда. Я покажу, как это делается.
Однако когда Алаи вернулся с доской, Эндер все еще сидел на своей кровати, а его шкаф был все так же заперт.
— Что случилось? — спросил Алаи.
Вместо ответа Эндер приложил ладонь к сканнеру. Шкаф не открылся. «Попытка незаконного проникновения», — проинформировал он.
— Ктo-то охотится за твоей головой, — произнес Алаи. — Кто-то уже ухватил тебя за физиономию.
— Ты уверен, что тебе все еще нужна моя охранная
— Эндер, — окликнул его Алаи. Эндер обернулся. Алаи держал в руке маленький листок бумаги.
— Что это?
Алаи посмотрел на него.
— Ты что, не знаешь? Это было у тебя на кровати. Должно быть, ты просто сел на него.
Эндер взял листок из руки Алаи.
«ЭНДЕР ВИГГИН. НАПРАВЛЯЕТСЯ В АРМИЮ САЛАМАНДРЫ. КОМАНДИР БОНЗО МАДРИД. ЯВИТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО.
ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ КОД ЗЕЛЕНЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ КОРИЧНЕВЫЙ.
БЕЗ ЛИЧНЫХ ВЕЩЕЙ».
— Ты умный, Эндер, но в боевом зале ты ничуть не лучше меня.
Эндер потряс головой. Нельзя было придумать ничего глупее, чем продвигать его сейчас. Никого не переводили раньше восьми лет. Эндеру не было еще и семи. Кроме того, запускники обычно распределялись по армиям все вместе, чтобы большинство армий получало новичков одновременно. Ни на одной другой кровати не лежало предписаний о переводе.
Именно тогда, когда все начало наконец устраиваться, именно тогда, когда Бернард стал ладить со всеми, даже с Эндером. Именно тогда, когда Эндер начал делать из Алаи настоящего друга. Именно тогда, когда жизнь только начала становиться сносной.
Эндер наклонился, чтобы стянуть Алаи с кровати и поставить его на ноги.
— Во всяком случае, армия Саламандры участвует в боях, — сказал Алаи.
Несправедливость перевода разозлила Эндера настолько, что на глазах у него выступили слезы. «Только бы не заплакать», — подумал он. Алаи сделал вид, что ничего не заметил.
— У них вонь в головах, Эндер. Они даже не позволили тебе взять хоть что-нибудь из того, что у тебя есть.
Эндер, так и не заплакав, усмехнулся:
— Думаешь, я должен раздеться и пойти голышом?
Алаи рассмеялся.
Повинуясь порыву, Эндер крепко обнял его почти так же, как он обнял бы Вэлентайн. Тут же он вспомнил о ней, и ему захотелось домой.
— Не хочу никуда уходить, — сказал он.
Алаи так же крепко обнял его в ответ.
— Я их понимаю, Эндер. Ты — лучший из нас. Возможно, они спешат всему тебя научить.
— Они не хотят учить меня всему, — ответил Эндер. — Я хотел узнать, что такое иметь друга.
Алаи серьезно кивнул и сказал:
— Ты будешь моим другом всегда. Лучшим из моих друзей. — Затем он улыбнулся: — Иди крошить чужаков.
— Есть, — улыбнулся в ответ Эндер.
Внезапно Алаи поцеловал Эндера в щеку и прошептал ему на ухо: «Салам». Затем, с покрасневшим лицом, он отвернулся и направился к своей кровати в дальней части казармы. Эндер понял, что поцелуй и слово были чем-то запретным. Возможно, они пришли из какой-то тайной религии. А может быть, слово было глубоко личным и имело смысл только для самого Алаи. Но что бы оно ни означало для Алаи, Эндер почувствовал, что оно священно и что Алаи раскрыл себя перед ним так же, как когда-то это сделала его мать. Он был тогда еще совсем маленьким, и монитор еще не был установлен у него на шее. Думая, что он спит, мать положила руку ему на голову и прочла над ним молитву. Он никогда и никому об этом не рассказывал и свято хранил в своей памяти, как она любит его даже тогда, когда ни он и никто другой не видят и не слышат ее. Теперь Алаи сделал то же самое: доверил ему дар настолько сокровенный, что даже самому Эндеру не дано было понять, что этот дар означает.
После этого говорить было больше не о чем. Алаи добрался до своей кровати и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на Эндера. Их взгляды встретились и на какие-то мгновения оставались прикованными друг к другу. Все было понятно. Эндер вышел.
В этой части школы не должно было быть зеленого-зеленого-коричневого. Но любой цветовой код можно было найти в одном из помещений общего пользования. У других вот-вот должен был кончиться обед, и Эндеру не хотелось идти по заполненному коридору. Он вспомнил, что игровая комната в это время обычно пустует.
В теперешнем состоянии ни одна из игр не вызывала у него интереса, поэтому он прошел в дальний конец комнаты, где хранились компьютерные доски общего пользования. Взяв одну из них, он заказал свою личную игру. Он быстро добрался до Сказочной Страны. Великан был все так же мертв, и Эндеру пришлось сползти со стола, спрыгнуть на ножку опрокинутого стула великана и уже оттуда свалиться на пол. Здесь были крысы, обгрызающие тело великана, но Эндер убил одну из них заколкой, которую обнаружил среди лохмотьев, оставшихся от рубашки мертвого гиганта, и остальные разбежались, оставив его одного.
Тело Великана почти завершило свой распад. Что могло быть растащено, было растащено мелкими трупоедами. Черви закончили работу над внутренними органами. Осталась лишь полая мумия с оскаленными в застывшей улыбке зубами, пустыми глазницами и скрюченными пальцами. Эндер вспомнил, как ввинчивался в глаз Великана, когда тот был живым, злым и умным. Ему захотелось повторить это убийство, выместить на Великане свои досаду и злость. Но теперь Великан являлся всего лишь частью ландшафта.
Раньше Эндер всегда шел через мост к замку Дамы Червей, где можно было найти множество игр, но сейчас ни одна из них не привлекала его. Поэтому он обогнул останки Великана и направился вверх по течению ручья, туда, где тот выбегал из леса. Там оказалась детская площадка с горками и обезьяньими дорожками, с качелями и каруселями, с дюжиной весело играющих ребятишек. Обычно фигурка Эндера в игре была представлена фигуркой взрослого человека, но сейчас, зайдя на площадку, он превратился в маленького мальчика. Все дети вокруг были больше, чем он.
Он встал в очередь на горку. Остальные дети не обращали на него внимания. Вскарабкавшись наверх, он проследил за тем, как предыдущий мальчик съехал по закрученному пологой спиралью спуску. Потом сел и покатился сам.
Не прошло и мгновения, как он, провалившись сквозь покрытие, упал на землю рядом с лестницей.
То же произошло и с обезьяньей дорожкой. Он мог преодолеть какое-то расстояние, но затем, по случайному закону, одна из перекладин оказывалась ненастоящей, и он срывался на землю. Он мог сесть на колесо обозрения, но когда оно поднимало его на самый верх, он вдруг падал. Когда карусель разгонялась на полную скорость, оказывалось, что он не может удержаться ни за один из поручней, и центробежная сила выбрасывала его прочь.