Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Карлов Борис

Хрустнули позвонки, нелепой безжизненной куклой Шульц повалился на мелководье.

Не сводя глаз с Карла, Фриц наклонился, разомкнул пальцы убитого и взял за лезвие его нож.

— Не надо, господин Диц, — забормотал Карл, не пытаясь отступать или бежать. — Не делайте этого. Рана пустяковая, мы догоним вдову и вместе выполним задание фюрера. Он не простит, если вы причините мне вред в то время, когда и нахожусь на службе фюрера и великого Мум…

Фриц не дослушал его: молнией сверкнув в воздухе, огромный нож ударил Карла в глаз и насквозь прошил его череп.

Лицо с торчащей из глаза рукояткой откинулось назад, ноги сделали несколько беспорядочных шагов, и тело повалилось в воду. Теперь они снова были рядом: господин старший дознаватель и его помощник, палач и мясник Шульц.

Слышались крики чаек и детские голоса. Диц приподнял голову. Спотыкаясь, к нему бежали Славик и Маринка. С Ладоги приближался, давая первый протяжный гудок, теплоход «Лермонтов».

— Господин Диц! Господин Диц!..

Увидев трупы, Маринка остановилась и отвернулась, закрыв лицо руками. Славик опустился перед немцем на колени.

— Вы ранены?

— Я убит, мой мальчик.

— Но… ранка совсем небольшая.

— Даже иголка, приправленная хорошим ядом может свалить слона. Или кита… или дерево… — голос Фрица начал слабеть, он бредил.

Славик повернулся к Маринке:

— Дело плохо, кажется, его ранили отравленной пулей.

Стараясь не смотреть на трупы, девочки опустилась на колени.

— Надо подтащить его к причалу.

— Не надо, — Фриц посмотрел на детей осмысленными глазами. — Свяжитесь с властями, скажите… — Фриц облизал пересохшие губы, — скажите, ампула с чумой у женщины… она… он майор Мракобесов, он предатель… — Диц снова «поплыл»: — ее зовут… Александра Лермонтовна… нет, Пушкина… Там, в книге, ампула с ядом…

Славик схватил раненного за шиворот и попытался тащить волоком, но здесь, на высоких острых камнях, это было немыслимо. К причалу подходил «Лермонтов» и пассажиры, стоявшие у перил, тревожно всматривались в происходящее.

— Эй! — Маринка замахала руками. — Помогите!

— Иди к пристани, на корабле должен быть врач, — приказал ей Славик.

Маринка поднялась с колен и побежала за теплоходом.

Через сорок минут, на подходе к городу, детей и еще живого, но находившегося в бессознательном состоянии немца сняли с борта теплохода на милицейский катер. У воды стояли машины с мигалками и «скорая».

На северной оконечности Орехового острова, около двух плескавшихся в воде трупов, капитан оставил нескольких матросов, и туда вылетела вертолетом специальная бригада.

След Мракобесова терялся на обочине автострады Петрокрепость-С.Петербург.

8

В космическом центре. — Дискуссии научные и около того. — Кто полетит на Марс?

Тяжелый грузовой самолет тряхнуло на посадке, БТР дал задний ход, съехал, словно с горки, на бетон взлетной полосы и остановился. В кабину залез офицер с маленькими золотыми ракетами в петлицах, надел шлемофон и стал отдавать команды водителю.

Вскоре Пете показалось, что они въехали в тоннель и двигаются вниз по довольно крутой наклонной. Потом,

судя по переговорам, машина заехала в подземный гараж, развернулась и выровнялась по разметке. Офицер дал команду «из машины», и Петя, недолго думая, забрался в его планшет, который болтался совсем рядом. Ему не улыбалось оставаться здесь, запертому словно в бронированном сейфе. Кое-как он разместился в арочном пространстве между верхним кожаным перегибом и корешками плотно уложенных карт. Потом у него снова сильно заболела голова, он задремал и очнулся только уже на каком-то военном совете.

Из болтавшегося планшета ему было видно только темное дно огромного круглого стола и не менее десятка пар военных и гражданских ног, как мужских так и женских. С противоположной стороны, похоже, была дверь, которая не открывалась, а сдвигалась в сторону.

Еще пара гражданских ног стояла в отдалении — по всей видимости, у доски или у карты — и говорила такими сугубо научными словами, что Петя понимал в лучшем случае одно из десяти.

Когда, наконец, все эти «дисперсности», «сигулярности» и «конвергенции» перестали сыпаться из гражданского лица и оно, поблагодарив за внимание, село на место, к «доске» вышла пара военных ног с малиновыми генеральскими лампасами. Генерал заговорил басом на достаточно понятном Пете человеческом языке.

— Так что, товарищи, я это, вот что хочу сказать, — генерал трубно высморкался и после паузы продолжил. — Вот товарищ академик нам сейчас объяснил, почему на Марс не может лететь человек. Будто бы тяжеловат он еще для такого мероприятия, будто бы не вытянет его ракета, на такое дальнее, прямо сказать, космическое расстояние. Туда не вытянет, а обратно и подавно. А я так думаю, товарищи, что ракету надо делать больше — такую, чтобы наш человек в ней нормально жил и питался. Столько, сколько потребуется для героического перелета. Вы что-то хотите смазать, товарищ Синицына?

Один из стульев отодвинулся, и пара женских ног гражданской наружности, даже довольно стройных, распрямилась в коленках.

— Да, товарищ генерал, я хочу сказать. Я хочу повторить. Человек никогда не сможет полететь на Марс, даже если вы построите ракету величиной с гору. Человек не может жить вне поля Земли, дальше ее орбиты, как человеческий плод не может существовать вне утробы матери. Вот расчеты, научные подтверждения — результаты практических экспериментов нашей орбитальной лаборатории. Как это не обидно и не прискорбно, но полет человека на Марс следует отложить по крайней мере еще на десять лет.

Под одним из стульев закаркали и заволновались военные ноги без лампасов.

— Ну что, что вы руку тянете, товарищ майор, словно школьник, ей-богу. Говорите, что там у вас.

Товарищ, майор поднялся и взволнованно заговорил:

— Я внимательно ознакомился с результатами работы орбитальной лаборатории профессора Синицыной и глубоко убежден в ее правоте. Человеку опасно отдаляться от орбиты Земли, а посылать его на Марс, даже если для этого появятся технические возможности — значит обрекать его на верную гибель.