Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе
Шрифт:
— А, так это для того, чтобы подсказывать! — сообразил Петя, плохо разбиравшийся в технике.
— Да, да, миниатюрная УКВ-радиостанция, работает на прием и передачу в пределах двадцати метров.
Славик начал объяснять технические подробности, а Пете вдруг показалось, что из коробочки выглянул, заговорчески подмигнул и спрятался обратно крошечный чертик в дурацком колпаке. Петя на мгновение зажмурился и снова открыл глаза: чертика не было.
— Огоньков, Подберезкин!
— Да, Татьяна Сергеевна? — Славик быстро поднялся и стал смотреть на
— Специально для вас двоих повторяю: во вторник, после четвертого урока, экскурсия в Эрмитаж. Выставка «Сокровища гробницы».
— Наверное, это будет очень интересно, Татьяна Сергеевна.
— Садись.
Маринка Корзинкина повернула голову и через плечо состроила Подберезкину гримасу. А Петя отчего-то покраснел. В отличие от приятеля, он совсем не умел разговаривать с учителями. В эту секунду класс пересекла одетая во все черное монашка. Невидимая для всех остальных, она вышла из одной стены и вошла в другую.
— Как будто мне больше нечего делать, — ворчал Славик. — Очень большая радость — смотреть на сушеную дохлятину…
Наверное, он имел ввиду мумию из гробницы.
На следующем уроке было сочинение, и Петя, кусая карандаш, писал два черновика — для себя и для Славика Подберезкина. Одна тема была о баснях Крылова, другая — о сказках Пушкина. Пока один писал, другой только для виду марал свою бумагу карандашом. Потом они переписывали свои черновики, и у Славика от сосредоточенности шевелились губы.
Аккуратно переписав, несколько раз перепроверили ошибки. До конца урока оставалось еще несколько минут.
— А чего бы ты попросил у золотой рыбки? — спросил Славик Подберезкин. Из своего сочинения он узнал много интересного.
Петя пожал плечами:
— Не знаю, как-то не думал. Хорошо бы не учиться, сразу стать большим и зарабатывать.
После этих слов Пете снова померещилась какая-то ерунда: будто вместо писателя Льва Толстого прямо из рамы на него смотрит весь увешанный звездами и орденами бровастый дядька. Генеральный секретарь, что-ли… Дядька состроил Пете одобрительную физиономию и показал оттопыренный кверху большой палец. Но и это видение моментально исчезло, а в раме снова занял свое место неподвижный классик.
«Говорят, что от чрезмерных умственных занятий можно свихнуться, — подумал Петя с беспокойством. — Наверное, нужно меньше читать по ночам.»
— Ты дурак, — рассуждал тем временем Славик Подберезкин. — Зачем тебе вообще работать, если рыбка может выполнить три желания? Старому дурню надо было попросить волшебную палочку.
— Писал бы сам, если такой умный.
— Вот за это я литературу не люблю, потому что пишут одно, а в жизни все по другому.
Прозвенел звонок, и ребята, выходя на класса, положили на учительский стол сочинения. На следующем уроке, предстояло испытать в действии прибор «ППШ» — Передатчик Подсказки Школьника.
— Огоньков.
Это произнес учитель математики и физики Андрей Иванович Архипов по прозвищу Архимед. До того он долго и зловеще, в полной тишине, водил кончиком ручки по журналу.
Дрожащими пальцами Петя вдавил как можно глубже в ухо шишечку наушника и вышел к доске.
— Знаешь что, Огоньков, — сказал вдруг Архимед, снимая очки, — Я не стану спрашивать тебя по теме, это было бы жестоко по отношению к классу. Я знаю, что ты хорошо усваиваешь гуманитарные предметы, поэтому задам вопрос наполовину из истории, наполовину из нашей программы за первое полугодие. Ответишь — выставлю за год тройку и никаких летних занятий. Согласен?
— Да.
— Вопрос такой. Легенда гласит: царь Гиерон заподозрил, что при изготовлении короны ювелир подмешал в золото серебро. Подтвердить свое подозрение он поручил Архимеду.
В классе заулыбались: вопрос детский, кто не знает про ванну и возглас «Эврика!».
— Огоньков Петр. Сформулируй нам основной закон гидростатики, который открыл Архимед, согласно легенде.
Петя тоже улыбнулся: он помнил и эту историю, и формулировку. «Всякое тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость».
Но что такое, о ужас! Едва он раскрыл рот, в его барабанную перепонку ударил шум и треск: «Прг…яст…склк…тесн… ксть…»
Петя схватился за ухо и поморщился: проклятый наушник атаковал его мозг пулеметными очередями, долбил зубной бормашиной и с треском пилил испорченой граммофонной пластинкой.
Но надо было что-то говорить, и под строгим, выжидающим взглядом учителя Петя беспомощно залепетал:
— Если это… тело засунуть в ванну… то есть это… не тело, а золотую корону… то есть…
Петя со страхом смотрел в класс на лица ребят. Глаза их пока еще выражали легкое недоумение, но кое-где уже послышались смешки. Славик Подберезкин весь взмок и, пригнувшись за последней партой, шептал в приборчик почти уже вслух.
— Погоди, погоди, — удивленно прервал Петю Андрей Иванович. — Что с тобой. Огоньков? У тебя с головой сегодня все в порядке?
— Что-то… немного в ухе стреляет…
— Садись. Лечи свое ухо. В понедельник снова поговорим.
Петя сел на место, освободился от проклятого приборчика и швырнул его на колени Славику. Тот схватил коробочку, раскрыл ее и быстро нашел неисправность.
— Тут ерунда, просто контакт отходит. Припаяю и все будет в порядке.
Петя сидел надувшийся и ничего не отвечал.
На последнем уроке, в довершение всех бед, в класс стремительно зашла Вера Павловна, которая преподавала русский и литературу, а также была классным руководителем пятого «А».
— Огоньков и Подберезкин, — она швырнула на стол сочинения, — как это называется?
— А что такое, Вера Павловна? — Славик поднялся из-за парты.
На этот раз ангельский взор не произвел должного впечатления. Учительница грозно сверкнула очками и шагнула вперед:
— Что такое? Это называется плагиат и мошенничество, вот что это такое. Известно тебе, Подберезкин, что такое плагиат?